* * *
Наконец-то свобода! Зоя вела своего раздолбанного «Жука-медляка» в школу так, словно это был гоночный автомобиль. Казалось, каждый нерв в ее теле натянут до звона. Казалось, все песни по радио говорят об Иксе.
Школы Зои и Джоны стояли рядом в городке Флэтхед-Вэлли, а поблизости было скопление сетевых супермаркетов («Таргет», «Уолмарт», «Костко») и стейкхаусов, которые Зоина мать именовала «Ресторанами для каннибалов» («Сиззлер», «Файв гайз», «Варвары»). Ученикам разрешалось обедать в торговом центре, когда они переходили в старшие классы. Для остальных центр просто сиял по другую сторону шоссе, словно недостижимая земля обетованная. Зоя уже была старшеклассницей, но радость от обедов в ресторанах для каннибалов успела померкнуть. Отчасти дело было в том, что морально-этические установки матери успели за эти годы впитаться в ее подсознание (Зоя не была вегетарианкой, но начала испытывать смутное чувство вины всякий раз, когда ела мясо), а отчасти потому, что именно в «Варварах» она сказала Далласу, что больше не хочет с ним встречаться.
Вэл с самого начала умоляла Зою не встречаться с Далласом. Она считала его наглым и вроде даже стервозным. Однако отношения Вэл с Глорией были настолько глубокими, что у нее создалось несколько искаженное представление о том, что вообще возможно в одиннадцатом классе. Зое в Далласе нравилось, что он тоже увлекается спелеологией, как они с папой, с ним было весело и просто, и что – а ей не стыдно! – что его трицепсы проступали почти через любую рубашку. Когда она призналась Вэл, что собирается дать ему шанс, Вэл сказала только: «Я о тебе плачу».
Они начали встречаться в сентябре, и Зоя быстро обнаружила, что у Далласа есть масса милых свойств. Его любимым цветом был оранжевый. Он все еще спал в пижаме. Обоями у него на ноуте служила фотография его мамы. Вэл ничего слушать не желала. Один раз, когда Зоя с Далласом проходили мимо нее в коридоре, Зоя пропела: «По-прежнему встречаемся!» Вэл кивнула и в таком же тоне ответила: «По-прежнему плачу!»
В ноябре, когда погиб папа и она плакала не переставая, ей было так больно и тошнотворно, словно ее выкинуло из машины на ходу, Зоя решила отрезать всех, кто не был для нее совершенно необходимым. А Даллас не был – и все. Она сообщила ему об этом в ресторане, где обнаженные по пояс мужчины по-дикарски рычали перед громадным круглым грилем. Сначала Даллас не желал, чтобы с ним расставались. Он сказал Зое, что она сейчас слишком расстроена, чтобы принимать «важнейшие решения, меняющие всю жизнь». Зоя продемонстрировала жест «рука – лицо» (удержаться было невозможно) и сказала: