— А была ли эта крайняя необходимость, Юрий Иванович?.. В частности, убивать свою жену? Но не скрою — в действиях Чепикова имеются смягчающие обстоятельства…
— Этим можно и объяснить убийство жены под горячую руку, в состоянии, так сказать, аффекта. Впрочем, — помедлил Бреус, — не в Кульбачке ли тут дело?.. По-моему, ее портрет вырисовывается все отчетливее…
Коваль не ответил на вопрос, и Бреус понял, что подполковник пока еще не хочет делиться своими мыслями по этому поводу.
— Дмитрий Иванович, — решился Бреус, — разрешите еще одно соображение в защиту Чепикова.
Коваль кивнул.
— Вы говорили о способности потерпевшего провоцировать преступление, о том, что между преступником и жертвой существует причинная связь… Действительно, Мария и Лагута словно накликали себе беду. Выходит, они сами виноваты, что их убили? Нонсенс! Очевидно, здесь нужно разграничить…
— Правильно, капитан, — улыбнулся Коваль. — Вина преступника и потерпевшего различна. Вина потерпевшего по большей части морального характера. Говорят: «Сам виноват!.. Не нужно было…» — и тому подобное. Я потому обращаю внимание на роль жертвы в событии, что изучение ее помогает не только найти преступника, но и выяснить обстоятельства трагедии. Ибо раньше если и интересовались потерпевшим, то больше личностью его, а не ролью во всем происшествии… Именно для полноты и объективности нашего розыска необходимо полной мерой интересоваться как преступником, так и его жертвой… И это еще не все. Кроме последнего акта трагедии были еще предыдущие, которых мы не видим. Вспоминая Отелло и Дездемону, часто забываем о Яго. А без него не было бы трагедии. Таким образом, третий фактор — обстановка, среда, люди, окружавшие главных персонажей события, их жизнь, взаимоотношения, даже господина случая нужно принимать во внимание. Об этом третьем, невидимом, участнике события мы в практической работе почти не думаем. Изучение жертвы — это шаг вперед в криминологии. Но делать надо и второй шаг: нужно глубоко знать социальную и бытовую обстановку конкретного преступления. Иначе будем действовать наобум и наделаем глупостей…
— Дмитрий Иванович, — не выдержал капитан, — но это уже прерогатива следствия и суда!
— Не только, Юрий Иванович, — возразил Коваль. — Хотя мы с вами, так сказать, чернорабочие правосудия, но должны мыслить как его высокие вершители. Иначе мы не соберем тот черновой материал, который помогает правосудию определить истину… Мы обязаны не только хватать за ворот преступника…
В столовую вошла Зоя Анатольевна, неся свежесваренный кофе. Разговор оборвался.