По дороге он въедливо издевался над двумя сестрами, объясняя им, что пациент – главное действующее лицо в их фашистско-медицинской мистерии, а не инструкция.
Ещё он схватил горсть леденцов, леденцы встретились ему по дороге при остановке у лифта, и с наслаждением стал поедать леденцы один за другим.
Его ввезли в палату шесть с жёлтым сломанным стулом, добавили подушек и ушли.
С кровати стало видно, что на балконе дома напротив (Председатель вдруг вспомнил адрес: Выползов переулок) висит труп молодой девушки с ярко накрашенными алыми губками. Она смотрит на него милостиво. «Ты ведь приходил на кладбище. Спасибо. За это я тебе ночью помогла. Поживи ещё».
Он приходил на кладбище в годовщину её смерти. Принёс цветы. Она в свою очередь сделала так, что он остался жив сегодня.
Через два дня после операции его подвергли ещё более суровой атаке демонами, чем в первый раз.
Да и окружение было суровее. Запуганная женщина, толкавшая его кресло, уступала места в лифте всем, всем, всем, провезла его по этажам и коридорам фашистско-европейского центра в сопровождении Серёги из Химок («Это чтоб вы меня не обидели и не толкали», – объяснил Председатель присутствие Серёги).
Откуда-то выскочила вышколенная – так её назвал Председатель – «убийца в белом халате» – вертлявая девочка-медсестра с твёрдым блокнотом на пружинах и задала ему тучу вопросов: «Были вы оперированы и когда?», «Есть ли у вас хронические болезни?» и так далее, и, наконец, заставила его расписаться, что он берёт на себя ответственность за атаку демонов во время МРТ.
Только когда эта атака началась, он понял, почему такие предосторожности. Атака была в сотню раз более страшная и интенсивная. Все подземные и космические хрипы и вопли были мобилизованы.
Атаки наплывали, немедленно другие следовали: зубовный скрежет самого дьявола сменялся рядовыми воплями ведьмы, рожающей Антихриста, затем вопли сменялись скрежетанием ногтей мертвецов по стёклам одиноких хижин. А далее (он представил), раскорячившись, Вельзевул тщился испражниться, и зелёное дерьмо хлестало по раскалённым стенам Ада и шипело на них. Длилось это добрые полчаса, то есть вдвое больше, чем первый его МРТ.
Председатель лежал, закрыв глаза, несколько раз взглатывал, ощущал каждую косточку тела и чувствовал, как грязная кровь из его мозга по капле высасывается в пластиковую канистру в боковом кармане его вафельного (он был сделан из материала, из которого шили в его детстве вафельные полотенца) халата.
Он думал, он не выдержит. Но сил в нём оказалось больше, чем он представлял себе.