Ах как ненавистны
все эти птицы
терзающие когтями небо
складывающие крылья
как две ладони
и раскрывающие ладони
чтобы лететь
аплодируя телом
Нет нежнее ресниц жен
жен рожающих патефоны
жен питающихся стихами
и ласкающими гортанью
В это непролазное небо
вламываются тела из ломоты
Я пишу птицами
как кистями
Они мне во всем послушны
обмакиваемые в небо
Тамародвижение
Интрига беззвучной бездны
Бездны не имеющей эха
но отдающейся
в себе слева
Коллапс
Линия Мажино
Модель девушки собрана из стекла
Девушка – окно
Девушка – стеклянная дверь
Девушка – утепление из стекловолокна
Девушка – оранжерея
вся из оранжерей
Встала из мрака младая
с сосками пурпурными Эос
Клеила марки на марки миледи
сургучами печатая эрос
Здравствуй, любимая
я приобщен к твоей щелке
тем, что защелкнута дверь
как луна на ущербе
Пар от античных терм
где из смальты не пол но дно
Всем пароходам дан трюм
а мне открыто трюмо
Створки раскрыты
отраженье обнажено
где пролегает нежная
линия МАЖИНО
Литавр Крученых
Шостакович сидел со мною рядом в четвертом ряду
Я сидел рядом с ним
Это было в каком-то году
И Крученых был рядом
Он что-то ему говорил
Шостакович чесался и нервно без дыма курил
Тюбетейка Крученых сбивалась немножечко вбок
Шостакович был нервен, трагичен и очень глубок
Я сегодня не помню, о чем говорили они
Я сидел между ними
А рядом сидели они
Шостакович шептал
– Очень рад. Очень рад. Очень рад.
А на сцене творился из нот гармонический ад
А Крученых спросил
– Это вы вышли к себе через-навстречу-от?
Я ответил:
– Конечно.
Он довольно промолвил:
– Ну вот
Шостакович склонил свою голову чуточку вбок
А со сцены катился к нам из музыки нервный клубок
Эта встреча с Крученых продолжается где-нибудь там
Где сидит Шостакович и шепчет свое трам-там-там
Еще помню Крученых сказал Шостаковичу вдруг
– Ну и ну
Шостакович молчал, гром сливался в одну тишину
Шостакович – Крученых
А там над оркестром витал
А там над оркестром витал
Шостакович – Крученых – солнцелунных тарелок литавр
Мертвая петля
На этой мертвой петле повесился самолет
В ней Нестеров совершает великий постриг
В ней отрок Варфоломей улетает в Святую Русь
Нестеров вяжет крючком пропеллера
кольчужку для Эйзенштейна
которая как свитер Эйнштейна коротковата
свитер шестидесятника для Хэма
шарфик для Изадоры из крови алой
в мертвой петле болтается Есенин
в той же петле удушена Изадора
Нестеров вяжет развязки для автобанов
вяжет развязки для всех трагедий Шекспира
мертвым узлом сцепились Ромео с Джульеттой
их развязать не смогла бы даже мурена
узел мурены сложнее всех топологий
узел мурены – топология топологии
Ромео с Джульеттой закручиваются в штопор