— Ты больше не церемонишься, — смеется Йен, наконец, указывая мне гостиную, где, действительно, очень много еды. Я наливаю себе горячий кофе в чашку, которой, по крайней мере, двести лет и накладываю яичницу-болтунью с хлебом.
— Не получив никаких указаний, я ограничилась правдой. До этого момента никто меня не спрашивал о природе моих отношений с тобой, но могу себе представить, что еще будет. Ну, правда, Йен, ты не сделал ничего хорошего, привезя меня сюда.
Он цинично смотрит на меня.
— Ты ошибаешься. Полчаса назад я с трудом отвязался от Кэти и ее мамы. Твое присутствие в моей комнате определенно помогло в этом.
Кофе действительно превосходный и я наливаю себе вторую чашку.
— Почему ты не женишься на ней? – спрашиваю, глядя на него в упор.
— Ты шутишь? И подумать, что ты ее знаешь.
— Точно, я говорю это именно потому, что знаю ее: вы оба зацикленные на себе эгоисты, гордящиеся своей голубой кровью и убежденные, что вы лучше всех. Мне кажется, вы бы были идеальной парой.
Йен не очень счастлив от такой картины и нервно ерзает на стуле рядом со мной.
— Что же заставило тебя думать, что я сторонник классового разделения? – спрашивает он, немного раздраженно.
С легким нервозом, я жую хлеб с маслом, пока он напряженно смотрит на меня таким взглядом, который мне совсем не по душе.
— Давай продолжим эту беседу в более подходящее время, если тебя не затруднит. Ненавижу прерывать прием пищи.
Йен пожимает плечами.
— Как пожелаешь.
— А где остальные члены семейки? – спрашиваю его с любопытством.
— Моего отца не будет, он занят на работе, а дедушка во дворе проверяет лошадей для будущей охоты. Я представлю тебя сегодня вечером на балу. Я прошу тебя, он очень строго придерживается формальностей.
Его предупреждение звучит как угроза.
— Вообще-то, я знаю как себя надо вести, — говорю ему ни капли не задетая его скрытой инсинуацией>12.
Йен поднимает в сомнении бровь.
— Правда, – убеждаю его.
Смирившись, он вздыхает. И, возможно, он хотел бы добавить еще что-то, но вошла Элизабет Беверли и Кэти. Ах, это можно определить, как действительно прекрасный дует. Даже в этот раз Элизабет более обнажена, чем одета, но хотя бы кажется искренней когда улыбается подходя к нам.
— Доброе утро, Йен! Доброе утро, Дженнифер! – приветствует она нас, и мы отвечаем тем же.
Кэти же – это прекрасная восковая статуя или лучше, ледяная. Сказать, что она не рада меня видеть, ничего не сказать. Ее лицо настолько гостеприимно, что я начинаю переживать за нее. Злость старит преждевременно.
Одета она в платье, которое как по мне больше подходит для коктейль-вечеринки, чем для завтрака, но если для нее это значит быть в тренде...