-Что это значит? И что ты делаешь здесь? Неужели это… - рука Феклы змеей подбирается к паху девственника.- правда?..
-О чем ты? Ах, да, чуть не забыла! у меня кое-что для тебя есть. Уверена, ты оценишь.
Фекла вышла из комнаты на пару минут.
Агат осмотрелся в просторной полусумрачной комнате. Окна завешаны багровыми занавесками. Между оконными проемами мебель из красного дерева. Но больше всего обращает на себя внимание роскошное ложе, над которым висит картина с распятой Венерой Милосской, вокруг которой ведут хоровод хлысты, готовясь поджечь богиню сладострастия. Агат находится в блудилище.
-Смотри, хочешь? – она показала бутылку вина, кокетливо прижимая и без уловок заметную грудь.
Фекла грациозна, но не как античная богиня, а как плодовитая хлыстовская бабёнка с талией.
-Я сейчас не хочу замутнять свое сознание. – юноша нервно сглотнул.
-Глупенький! Этим напитком ты не сможешь помрачить разум!
«Я не видел Феклу всего лишь три недели, но мне кажется, что она прожила за это время несколько лет» подумал Агат.
-Испив это, ты лишь можешь очистить свое сознание и открыть его для тех скупых остатков Святого Духа, что еще носятся в нашем эфире вместе с хлопьями белого пепла.
-Неужели это…
-Это кровь Христа!
«Невозможно!» пронеслось в уме Агата.
-Но откуда?
-Позаимствовала у нашего Давидочки, во время театрального представления.
-Подожди, мы не можем просто так…
-Можем!
Фекла открыла пробку и стала медленно выливать освященную кровь на свою декольтированную грудь.
Страшное кощунство. Но Мертвый Бог не может отомстить.
-Нет, нет, постой! – не зная, как не допустить проливания крови Христовой на землю, Агат прильнул к Феклиной груди, пытаясь устами собрать освященное вино. Уж лучше в греховное, темное нутро, чем на прах земной.
Фекла засмеялась. Агат не заметил, как его язык уже слизывал вино с обнаженной груди растленной возлюбленной. Кровь мгновенно ударила ему в пах. В его душе срастились похоть и сакральное благолепие, душа и грех.
-Нет, нет! – юноша отпрянул в отчаянии. - Этого не может быть!
Из глаз юноши брызнули девственные слезы. Он не смог сопротивляться Фекле, утапливающей его голову в липкой от сладкой крови Христовой, пышной груди. Слезы беспомощного юноши делают соски Феклы солеными и жесткими. Все более желанными. Так легко пожирает грех душу, заглатывает от ног – в пару рывков.
Все его лицо в густой крови Распятого. Его взгляд потерян и отчаян. Нет, Фекла уже не растленная девочка. Хладнокровный питон, сожравший плоды Древа Жизни и теперь глазами своими приковавший к себе, вот, чем она стала.