3
Они лежали на широкой постели в большой объятой тьмой комнате и остывали, устремив в потолок изнуренные наслаждением лица. Тусклые блики застыли на бутылке и двух бокалах на журнальном столике. Белые тела мягко выделялись на темных простынях. Они касались друг друга только плечами и ладонями. Он держал ее за руку, словно они брели в темноте.
В приоткрытое окно доносились звуки уходящего дня большого города. Он слушал эти звуки и ее дыхание. Оно было учащенным и счастливым. Темные пятна ее сосков поднимались и опускались вместе с дыханием. Ее располневшее тело в темноте казалось еще больше. Она раздвинула ляжки, вытерла себя полотенцем и оставила его между ног, словно у нее все горело.
Он лежал как расстрелянный, уставившись в темноту и не двигаясь. Свалившись на бочок, дремала его опавшая плоть. Прошло несколько минут.
— О чем ты думаешь? — тихо спросила она.
— Ни о чем.
— Вообще? Так не бывает.
Он вздохнул.
— Не знаю. Не помню. Может, и думаю, только не обращаю на это внимание. В голове пустота, в теле легкость…
Она повернула к нему лицо.
— Мне кажется, ты думаешь о чем-то.
— Думаю. Только потом, попозже.
— О чем?
— О нас с тобой.
— Не ври.
— Серьезно. Вспоминаю, как все начиналось.
— Зачем?
— Не зачем. Просто мне нравятся эти воспоминания, они возбуждают. Учительница и ученик. Только подумать! Когда половина моих друзей занималась втихаря онанизмом, а другая половина постигала азы этой науки на сверстницах, которые ничего не чувствовали и не умели, я уже проходил с тобой университетский курс.
Она засмеялась, повернулась к нему и положила руку ему на грудь.
— Я тебе и впрямь тогда понравился или просто оказался самым доступным?
— Наверное, поначалу все-таки второе. Сейчас уже не помню, — она опять засмеялась. — Я многим из вас нравилась. Было забавно смотреть, как желторотые юнцы пытаются произвести впечатление.
— Еще бы! Все учителя женского пола были для нас старухами. И вдруг появляется новая учительница физкультуры, которой двадцать пять лет, мастер спорта по акробатике, и с отличной фигурой!
— А какие глупые были комплименты! Один, уже забыла его фамилию, сказал мне: «Ирина Александровна, у вас такие стройные… — посмотрел на мои ноги, покраснел и сказал, — руки!» Ха-ха-ха!
Он тоже усмехнулся.
— Ты носила облегающие брюки, и мы старались сесть на скамейку сзади тебя и смотрели в твой треугольник между бедрами и попой.
— Ах вы! Я и не замечала…
— Ты многого не замечала…
— Целый год я провела как образцовый преподаватель. Как монашка.