Зудин видел, что режет по нему как ножом.
— Такой, как она нет. Она единственная…
— Вот будет тебе лет тридцать, ты вспомнишь эти слова и рассмеешься.
Парень посмотрел на него с радостью и удивлением, словно он предсказал ему счастливое будущее.
— У вас есть сигарета?
— Не курю и тебе не советую.
— Я тоже не курю, — он вздохнул. — Просто сейчас хотел покурить.
— Пойдем, воздухом подышим?
Парень посмотрел на дверь, переложил букет в другую руку.
— Пойдем.
Зудин пошел первым и слышал, как тяжело даются ему шаги. Они вышли на улицу и стали под козырьком. Парень сказал:
— Не знаю, что делать. Какая-то растерянность, пустота. И боль.
— Жил же ты как-то без нее целый год. Живи дальше, не забивай башку ненужными мыслями. Отвлекись на что-нибудь, познакомься с девчонкой.
Парень прерывисто вздохнул, задрал голову в небо.
— А это куда? — он повертел букет, в его руках было что-то нервозное; казалось, он швырнет букет изо всей силы подальше, или наоборот, прижмет к себе, зароется блаженной улыбкой в красных бутонах, прощаясь с их нежностью.
— Выброси в контейнер. А хочешь, подари первой встречной. Плевать, им осталось недолго.
Парень посмотрел на него, переложил букет в левую руку и протянул ему правую.
— Рустам.
— Роман, — Зудин пожал ее.
— Спасибо, Роман.
Он пошел вдоль дома, прошел мимо площадки с мусорными контейнерами и вдруг вернулся и швырнул цветы в бак.
Зудин постоял еще несколько минут. Тень Рустама, который пошел без букета легче и быстрей, исчезла за деревьями. Зудин вернулся к машине, спрятал пистолет и пошел обратно.
Она открыла дверь и отступила, чтобы дать ему раздеться. Он шагнул в прихожую и на секунду застыл, увидев ее. Она прислонилась спиной к дверному косяку, уронив руки вдоль тела. Ее густые волосы были кое-как схвачены на затылке. Она была одета по-домашнему, в короткой футболке, серой с мелкими блеклыми цветочками, и в темных домашних лосинах с нарисованными ромашками. В пупке блеснул пирсинг, словно подмигнул. Она была босиком. Ее загорелые ступни с красными ногтями были широкими, как у крестьянки. Все ее тело, несмотря на усталость, было сильным, наполненным соками.
Она зевнула, прикрыв рот рукой, и тут увидела его напряженный взгляд. Ее лицо без косметики светилось чистой здоровой красотой. Свободная от лифчика грудь выдала беспокойство, проступили два бугорка, словно силились рассмотреть его через ткань.
— Дверь-то закрой, — сказала она, улыбнувшись глазами.
Он закрыл дверь и разделся.
— Он ушел? — спросила она.
— Думаю, насовсем.
— Спасибо. Ты очень помог мне, — она поцеловала его в щеку. — Знаешь, я очень признательна тебе, но не хочу, чтобы это выглядело так, будто я должна тебя оставить.