Дверь скрипнула. Он повернул голову, но это была не она. Пожилая женщина выкатила за собой сумку-тележку. Через пять минут два школьника с рюкзаками забежали в подъезд.
Прошло еще минут пять, когда из подъезда вышел грузный мужчина, и, Зудин хотел уже было отвернуться, как из-за спины мужчины показалась она. На ней были те же синие джинсы, но другая куртка, темно-красная. Она что-то держала на руках. Она подошла к газону и выпустила на землю маленькую лохматую собачку. Шустрый бивер с хохолком на голове бросился к дереву, натянув поводок.
— Не лезь в грязь! — она дернула поводок.
Как-то не вязался ее юный как у девочки-подростка голос с округлыми бедрами взрослой женщины, затянутыми в джинсу, и в этом несоответствии было что-то особенно притягательное.
Зудин поднялся и пошел к ней навстречу. Она несколько секунд смотрела на него, словно не была уверена, что это ее навязчивый попутчик. Пес подбежал к дереву и поднял лапу.
— Какое чудо! — Зудин шагнул на газон и опустился на корточки. — Можно погладить?
— Лучше не надо. Он не любит незнакомцев.
Песик опустил лапу и звонко залаял.
— Прямо лев, — сказал Зудин, обращаясь к собаке. — А как зовут этого льва?
— Чарли.
— Грозный зверюга!
— Зря смеетесь. Характер у него и впрямь грозный.
Он взглянул на нее. Она застыла, только правая рука ее то опускалась, то поднималась от натягиваемого поводка. Изогнув стан, словно рожденная из пены Венера, стояла она и смотрела на него, сдвинув брови, чистыми черными глазами. Ее скромные очки в металлической оправе и роскошные бедра напомнили ему учительниц и библиотекарш из порнофильмов, только взор ее был чист как у ангела. Он тряхнул головой, и прядь черных волос упала на бровь — отработанный прием.
— Не надо делать вид, словно Чарли вам очень понравился, — сказала она и отвела глаза.
— Просто я люблю собак. В детстве у меня тоже была собака, немецкая овчарка.
Чарли сделал к нему несколько шагов и вдруг побежал в сторону, дернув поводок. Она едва успела переступить через лужу. Чарли рвался все дальше. Зудин пошел за ними.
— Здесь сыро, ты запачкаешь кроссовки.
— Мы уже на «ты»?
— В «ты» нет ничего неуважительного.
— А я считаю неприличным говорить «ты» человеку, с которым только что познакомился… — она осеклась.
— Наоборот. Неуместны церемонии, мы ведь не на балу. Кстати, меня зовут Роман.
— Ольга, — сказала она, выдержав паузу.
Чарли прогуливал их по скверу, бегая от дерева к дереву. Они шли то по дорожкам, то по газону, перешагивая лужи и кучи тающего снега. Голые ветви тянулись над их головами, стучали друг о друга, тоскуя по юной листве.