— Это все, Андрей?
— Сэр, я хочу извиниться за то, что вам снова пришлось выслушивать претензии из-за меня.
— Ты про самый рекордный эфир, который ты прервал без объяснений?
Молчанов виновато кивнул.
— Бальтазар грозится подать многомиллиардный иск и перекрыть финансирование миссии.
— Я попрошу его этого не делать. Он мне друг.
— У такого, как Бальтазар не может быть друзей. Только бизнес-партнеры. Его интересует лишь рейтинг и деньги. А их приносит только исполнение обязательств, взятых тобой. Вспомни контракт.
— Такого со мной больше не повториться.
Теперь Молчанов знал это наверняка. Будто кто-то невидимым ножом отрезал ему все связующие с Землей нити. Отныне он полностью посвятит себя миссии, пойдет на любой риск, и, если потребуется заменит Блопа собственным телом. Накануне он признался Наке, что не хочет возвращаться на Землю.
— Ты прав, этого больше не повториться, — проговорил Стивенсон. — Ты больше не будешь вести эфиры.
— У вас нет власти запретить их. Они вас засудят.
Командир Стивенсон вытянулся и глубоко вздохнул.
— Я больше не позволю отвлекать членов экипажа всякой ерундой.
Стивенсон отлепил со стены подаренный женой диск с рок записями, поглядел в отражение обратной стороны. Свет играл на его лице всеми цветами радуги.
— Иногда приказы придумывают полные придурки и следовать им означает тоже стать придурком. Потом уже не будет выбора, и назад не повернуть. Ты становишься заложником этого приказа, разделяешь за него ответственность.
Молчанов кивнул.
— Лети в капсулу, я здесь кое-что закончу, — сказал Стивенсон.
— Я пообещал Наке протестировать еще раз нагрузки на реактор. Всего лишь подстраховка. Это займет не больше десяти минут.
— Тогда увидимся в капсуле, — сказал Стивенсон.
— Я так и не поблагодарил вас за то, что тогда вернулись за мной.
— Это моя работа — спасать ваши жизни.
— Тот ранец пробыл за бортом десять лет. Вы не могли знать, что хватит топлива на возвращение. Могли погибнуть вместе со мной.
Стивенсон пожал плечами. На этот раз у него на лице появились искренние эмоции, те, которые обычно появляются у человека, когда он смущен. Командир Стивенсон слишком часто стал похож на неживого робота. Он что-то скрывал, не только от Молчанова, жены и детей, но и себя самого. Это приносило ему физическую боль, изводило его тело, не давало спать. Состояние командира Стивенсона пугало Молчанова, пугало даже сильнее, чем страх перед гибелью в буре столетия. Потому что этот человек стал для Молчанова большим, чем просто командир или друг. Он спас его, и Молчанов хотел спасти его, потому что Скотт Стивенсон сейчас летел в бездну собственного сознания и сам он уже не мог выбраться оттуда.