— Включаю аварийные батуты, — сказал Покровский.
— Еще рано, — сказала Нака.
В иллюминаторах виднелась желто-оранжевая поверхность планеты, испещренная безжизненными горными цепями и кратерами.
Покровский убрал руку с кнопки.
— Скажешь, когда.
— Три тысячи, две триста, тысяча семьсот, — говорила Нака. — Еще слишком быстро.
Доктор Пател потерял сознание. Молчанов тоже находился на грани.
Сработала звуковая сигнализация, предупреждающая о приближении поверхности.
— Под нами скала, — заорал Покровский.
Нака попыталась увезти челнок в сторону. Он сделал кульбит. Произошел оглушительный удар.
Батуты окутали челнок по периметру, словно толстая крокодилья кожа. Через секунду они рухнули на поверхность; подлетели, словно мяч и снова упали. Подпрыгивая, челнок катился по камням и песку. Приборы искрили, сигнализация задыхалась от крика. Голоса людей постепенно затихали. Челнок врезался носом в песок. Еще удар… Стало совсем тихо.
* * *
Молчанов пришел в себя, в голове все шло ходуном. Вокруг дымно. Сверкали открытые языки пламени.
— Кто-нибудь слышит меня?!
Никто не отвечал.
— Нака? Командир? Пожар!
Тишина.
Пламя разрасталось, начинаясь где-то наверху, и скользило по проводке к панели управления. Если баки с горючим при падении дали течь, челнок совсем скоро станет частью марсианской пыли.
Молчанов отстегнул ремни, приподнялся. Ноги уверенно стояли на полу.
Гравитация… Они на поверхности!
Молчанов попытался протиснуться между сидением и баками с горючим к выходному люку. Расстояние между ними было слишком маленьким. Он отстегнул ранец с кислородными баллонами.
Молчанов пробрался на карачках к люку. Нащупав ручку, он дернул и надавил на люк. Ничего не произошло. Люк деформировался при падении. Руками его не вскрыть.
Огонь распространялся. Молчанов дотянулся до панели приборов и сбил руками часть пламени, которое уже подбиралось к Покровскому. Остальное потушить ему ее по зубам. И если он не откроет люк, они все сгорят заживо.
Покровский лежал без движения. Позади него в ящике хранился пистолет. Молчанов перекинулся через командира, открыл крышку ящика и сжал рукоять оружия.
Покровский резко схватил его за руку. Молчанов рванул на себя, Покровский держал намертво. Глаза его были кроваво-красными, зрачки сузились до размера горошин.
— Пожар! — заорал Молчанов.
Покровский не слышал его. Он даже не оглядывался по сторонам.
Молчанов вырвался. Из-за дыма почти ничего не видно. Он прицелился наугад и выстрелил. Пуля выбила из иллюминатора осколок стекла с грецкий орех. Само стекло устояло. Он сделал еще несколько выстрелов. Затем приподнялся, схватил пистолет за дуло и принялся стучать по иллюминатору рукояткой, словно молотком. Стекло, изъеденное трещинами, подобно березовой коре, продавилось и через мгновение выстрелило наружу. Резкий поток воздуха с дымом устремился из челнока. Огонь моментально погас.