Монне пришел к следующему выводу: французам придется смириться с промышленным возрождением Германии, но Германия должна найти способ, который позволит французской промышленности сравняться по силе с ее промышленностью. Этот план мог быть первым реальным шагом к объединенной Европе. «Опыт научил меня, что бесполезно начинать что-то делать, имея размытую концепцию, — напишет Монне позднее. — Но все становится возможным, стоит лишь сосредоточиться на чем-то конкретном»[249].
Конкретная идея Монне была в том, чтобы уголь и сталь Франции, Германии и еще четырех европейских государств перешли под контроль нового Европейского объединения угля и стали. ЕОУС не координировало государственную политику стран. Разительное отличие от того подхода, которым руководствовались страны на протяжении столетий, состояло в учреждении высшего совета для развития добычи и производства угля, железа и стали и управления ими, в том числе в регионах Бельгии, Люксембурга, Италии, Нидерландов, во французской Лотарингии и германских Рурштадте и Сааре. Правительства стран не имели права накладывать вето на решения высшего совета, подчиняясь таким беспрецедентным образом международной организации. Наднациональные полномочия ЕОУС вышли далеко за пределы полномочий Лиги Наций и новых организаций, появившихся после Второй мировой войны: ООН, Международного валютного фонда и Всемирного банка.
В конце апреля 1950 года, проработав девять черновых вариантов, Монне отправил лаконичный текст предложения Шуману, который получил его перед самым отъездом за город на выходные. По возвращении в Париж в понедельник утром Шуман ответил: «Прочитал. Беру». 9 мая 1950 года его утвердил французский кабинет министров. В тот же день Шуман отправил тайного эмиссара в Бонн, чтобы показать план немецкому канцлеру Конраду Аденауэру. Тот даже покинул заседание кабинета министров, чтобы прочесть его, и тут же полностью поддержал. И Шуман, и Аденауэр прекрасно осознавали масштаб грядущего политического противостояния националистам, но понимали они и то, с какими угрозами столкнется Европа, если они не примут решение сейчас, в момент, когда представилась такая возможность. Они были патриотами, но при этом государственными деятелями мирового масштаба.
Репортеры заполнили украшенный зеркалами в позолоченных рамах и люстрами парадный зал министерства иностранных дел в Париже, чтобы услышать, как Шуман объявит: «Прошло время пустых слов, настало время смелых действий. Французское правительство предлагает передать весь французско-германский уголь и сталь под управление высшего совета в организации, которая открыта для вступления всем европейским странам»