Уже после выхода на пенсию я вернулся к книгам. Может быть, хочу наверстать упущенное за двадцать с лишним лет, но я уже стар — читаю и забываю. Но чем другим мне заняться, когда я не пишу и все меньше и меньше перевожу?
Статью Берковского я, кажется, читал. Она попалась мне в начале первого тома одного трехтомного издания Чехова. Думаю, что она та самая, о которой Вы говорите. То, что Вы пишете о Чехове, о его таланте улавливать «первозданное», неожиданно для меня и абсолютно верно. Он, вероятно, несправедлив к мещанам и интеллигентам, но он вырос среди одних и довольно долго жил с другими, поэтому объяснимо, что он их не любит. Интересно, что он почтительно относится к священникам. По-моему, один из лучших рассказов Чехова — «Архиерей». Как и маленький шедевр — «Студент». Я читал где-то, что Чехов любил этот свой рассказ. Когда я перечитываю его, я готов плакать вместе с вдовой и ее слабоумной дочерью, которым студент-богослов рассказывает об отречении апостола Петра.
Лет тридцать назад я перевел на болгарский язык «Степь». Какая поэзия, Господи! А Чехову было только 30–31 год, когда он ее писал.
Примите мои самые добрые приветы и пожелания.
>Ваш Атанас Далчев.
>14. VI. 75
Глубокоуважаемая Мария Сергеевна,
<…> Какое чудо эта зелень! Кроны лип на улице, где я живу, смыкаются над улицей ветвями, и сейчас с балкона я вижу, как машины исчезают в туннеле из зелени, чтобы блеснуть дальше два-три раза среди листьев и теней.
Благодарю Вас за Платонова. Прочитал несколько его рассказов и две повести. Они мне очень понравились, особенно «Джан». Пустыня и это существование на границе жизни и небытия, которое скорее небытие, чем жизнь, изображены с исключительной силой и с необычайным психологическим проникновением. Платонов менее блестящ, чем Булгаков, но не менее глубок. Очень, очень русский писатель.
В Софии получено новое издание Анны Ахматовой в ограниченном количестве. Мне было бы очень жаль, если бы я остался без этой книги. Она ценна для меня прозой Ахматовой. Ее заметки о Лермонтове я читал раньше в каком-то поэтическом альманахе. Это лучшее, что я читал о Лермонтове, после сказанного о нем у Чехова. Хороши воспоминания о Блоке. Воспоминания о Модильяни — это маленькая повесть на восьми страницах, полная поэзии.
Из двух исследований о Пушкине — интересных и проникновенных — более значительным мне кажется исследование о «Каменном госте». Ахматова своим путем приходит к истине, установленной и другими: в литературе не существует типов и каждый образ (в данном случае Дон Жуан) индивидуален, построен на основе личного опыта и отражает характер и судьбу своего автора.