* * *
После отъезда Ольги Надя вдруг обнаружила, что ребенок остался полностью на ее, Надином, попечении. Однажды Платоша среди ночи громко расплакался, и Надежда перебралась полностью в детскую. Володя с Виктором Андреевичем перенесли диван-кровать в комнату мальчика, и Надя с ребенком практически не расставалась. Продолжала у него допытываться:
— Платон, скажи все-таки, почему ты расплакался среди ночи, как девчонка? Ты же не боялся один спать! Что произошло?
Платон насупился, в глазах заблестели слезы, но он сердито вытер их кулаками и, понурив голову, ответил:
— Мне сон приснился.
— Ну и что? Ты и раньше сны видел, помнишь, мне рассказывал про зайчика? Но ты же не кричал! Или что страшное приснилось?
Она посадила его к себе на колени, обняла и крепко прижала к себе:
— Ну, рассказывай, что страшного видел во сне?
Платон, прикрыв ладошкой ухо Надежды, прошептал:
— Приснилось, будто моя мама Оля садится в тот же самолет, которым улетела баба Зоя в небо. А я же знаю, что самолет испорченный… и кричал маме, чтобы она не садилась в него. Громко кричал, а она не слышала… А потом ты меня разбудила.
Что-то внутри у Надежды сжалось и не отпускало… Она поцеловала ребенка в макушку и, как могла, успокоила:
— Твоя мама только вчера разговаривала с папой. Было поздно, поэтому тебя не будили. Там, где она отдыхает, никаких самолетов нет!
* * *
Прежняя комната Нади осталась за ней, и девушка, когда Платошка спал, заходила отдохнуть, собраться с мыслями. Вспомнила про подарок Ольги и решила не дожидаться дня рождения (о нем, кроме Ольги, никто не знал) и посмотреть, что же там?
А там был Ольгин карандашный рисунок. Будто Ольга знала, что Наде нравятся карандашные рисунки. Надежда не разбиралась в живописи, судила по принципу «нравится-не-нравится».
Карандашные наброски ей очень нравились. Это еще со школьных лет, когда брала в библиотеке книги Пушкина, Гоголя с авторскими иллюстрациями, сделанными карандашом.
Рисунок Ольги надолго поверг Надежду в шок. Две женские головки, склоненные друг к другу, тщательно вырисованы со всеми мельчайшими черточками… Их трудно отличить друг от друга. Вот родинка в форме сердечка… Она у Нади находилась ниже шеи, почти на груди. Форменное платье это место закрывало. Нельзя было эту родинку показывать, потому как у Ольги такая же родинка на шее, на самом видном месте!
На обороте рисунка причудливым шрифтом было выведено: Надя и Оля.
Надежда поняла: Ольга знала, что они сестры. Не стала гадать, как, откуда, скорее всего, по наитию. Их последнее время тянуло друг к другу. Особенно когда Ольга окончательно слегла. «И что теперь делать?» — задала мысленный вопрос неизвестно кому Надежда.