Вихряков поднялся из-за стола, протянул детективу руку и совсем человеческим голосом ответил:
— Да, Сергей Николаевич, можешь идти. Деньги будут перечислены на твой счет. Спасибо тебе!
Веселов с облегчением вздохнул и вышел из кабинета, надел плащ, висевший в углу приемной, повернулся к секретарше попрощаться и наткнулся взглядом на сидевшую рядом со столом девушку. Он даже на мгновение застыл. Перед ним сидела девица с фотографии, которую он только что оставил у Вихрякова…
Детектив, бросив общее «до свидания», на ходу застегивая пуговицы плаща, поспешил уйти, подумав: «Разберутся сами».
А Анастасия Васильевна, бросая заинтересованные взгляды на Надежду, услужливо предложила:
— Я сейчас сообщу Платону Федоровичу, что вы ожидаете. Думаю, он вас примет.
И в микрофон проговорила:
— Платон Федорович, я извиняюсь, к вам на прием просится Горчихина Надежда… вот сейчас минуточку — Петровна. Горчихина Надежда Петровна! Это няня вашего внучка, Платончика. Говорит — по личному делу. Я подумала, может, вы ее сейчас примете?
— Правильно подумали, Анастасия Васильевна, приму сейчас. Пусть заходит. И на сегодня прием окончен — никого не пускать.
Женщина с довольной улыбкой вежливо сказала Надежде:
— Проходите в кабинет. Верхнюю одежду можете оставить на вешалке.
Это хорошо, что еще надо было снять одежду и повесить на вешалку. Все пройдет какое-то время. Потому как сразу подняться и прямо пройти в кабинет Надя бы не смогла. Подгибались ноги в коленках. Вышедший из кабинета мужчина посмотрел на нее, как на привидение, и чуть ли не выбежал из приемной. Надежда враз поняла — разговор шел о ней.
Не помнит, как подошла к двери, открыла… Очнулась, услышав короткое:
— Садись!
Она села, заставила себя посмотреть в лицо, в глаза хозяину кабинета. Перед нею сидел мужчина, далеко нестарый, но с изможденным лицом… Чужой ей человек. Родные были — Оля, ее сестра, и Платошка. Оли нет, а Платончик остался на ее, Надежды, руках. Ради него она должна выдержать все! Чего испугалась? Чего подкашиваются ноги? В конце концов, не она первая начала предавать!
Надежда выпрямилась, подняла голову и тоном школьной учительницы предложила:
— Спрашивайте, Платон Федорович!
Несколько удивленный, Платон Федорович молчал. Разглядывал сидевшую перед ним девушку. Отметил сходство с Оленькой. «Экспертиза не понадобится», — отметил горько про себя Вихряков и неожиданно для Надежды спросил:
— Отчего мать умерла? Чем болела?
Надежда, ожидавшая вопроса: «Почему сразу не призналась, кто такая?» — опешила, поэтому ответила, не думая: