Ещё до начала бегства Галька объяснили волкам, что ждёт их друзей-людей и предложила остаться, затаиться где-то по норам, а ещё лучше — уйти в другую сторону. Девушка ещё и извинилась за то, что люди принесли неприятности волчьему племени.
Волки выслушали всё молча. Потом разом повернулись и следом за вожаком исчезли в шиповниковых зарослях.
— Вот те раз, — огорошенно сказал Сашка, теребя свой "хвост". — Я-то думал… я надеялся, что они останутся…
— Мда, — признал Горька, — скверно. Союзники-то они отличные… да и я, например, уже привык к ним.
Все разочарованно вздыхали и переглядывались, поправляя снаряжение. Но в конце концов винить волков никто не смел — люди ворвались в их жизнь, перемешали её, ничего не дав взамен, ничем не помогая… И всё-таки был в душах неприятный осадочек — словно… не предал, а так, оказался слишком осторожным хороший друг. Иногда такое даже хуже, чем прямое предательство, потому что вроде бы и обвинить — не за что, язык не поворачивается — и прежних отношений уже нет и не будет никогда…
— Ну? — Сашка оглядел своё воинство, выглядевшее куда более потрёпанным, чем обычно. Юные лица — серьёзны и усталы. Усталость въелась в них серой пылью. — Пошли! — он подкинул на спине рюкзак делая первый шаг этого похода — и уже чёрт знает какой по счёту в жизни.
И тут на поляну начали выходить… волки. Они выстроились почти что идеально ровной линией — шестнадцать самцов, одиннадцать самок и тридцать один подросший уже волчонок. Вожак протрусил вдоль строя, словно на разводе караула, что-то коротко рыкнул, стая отозвалась разнообразными звуками.
— Ребята! — ахнула Галя. — Они же идут с нами! Десять самцов!
Вожак потёрся носами со стройной невысокой волчицей, потом — положил морду на морду рыжего самца. Тот заскулил, мотнул хвостом, повёл прочь с поляны ещё пятерых самцов и всех самок с волчатами. Сам же вожак, подойдя к Сашке, вдруг взметнул широкие длинные лапы ему на плечи.
Жёлтые глаза волка умно и открыто смотрели в серые глаза человека.
* * *
Первый день почти до темноты они бежали, не останавливаясь, ещё надеясь на то, чтобы вырваться из гипотетического окружения, кольцо которого, конечно же, уже начало смыкаться. Это было уже привычно-ритмичное движение — безостановочное и быстрое. Скользили по сторонам волки — серыми тенями, растворяющимися в сумерках. Когда стало трудно различать, куда ставишь ногу, Лесные Псы просто улеглись — там, где стояли…
…Проспать долго не удалось. Всех разбудил шум винтов винтокрыла. Огромная машина шла над самыми верхушками деревьев, полосуя землю лучами нескольких прожекторов. И люди, и волки замерли внизу. Они не сдвинулись с места, даже когда несколько очередей наугад выжгли вокруг дымные просеки. Видимо, сверху засекли чем-нибудь группу целей, но приняли их за крупных животных и стреляли с досады.