— Горь, берегись! — завизжала Галька, стреляя очередями — третий джаго, появившийся следом за первыми двумя, выстрелил в Горьку из огнемёта, юноша судорожно рванулся в сторону, его рука и плечо вспыхнули, но он уже нырнул в грязь. — Горь! — Галя, забыв о бое, упала на колени — к счастью, Люська точно срезала собиравшегося выстрелить ещё раз джаго пулемётной очередью.
— В порядке, даже брови не опалило, — Горька появился из грязи, похожий на болотную нечисть.
— Ммммммможет… может мммммнннннн… п-могут?! — осведомился Сашка, из последних сил удерживавший лапищу джаго с изогнутым ножом.
— Ой, сейчас! — Галя выстрелила джаго в голову из пистолета. Сашка с трудом поднялся, гримасничая от боли в помятом теле:
— Всё, пошли, пошли отсюда — скорей давайте!
* * *
Группа Сашки выскользнула из окружения буквально в последнюю секунду. Капкан не успел захлопнуться, но, увидев ускользающий хвост добычи, джаго бросились в погоню. Над болотом, засыпая его бомбами, постоянно барражировали винтокрылы — к счастью, покрыть всё огромное пространство дикой земли они не могли, это было всё равно, что ловить шарик ртути…
…Группа спецназовцев, тяжело, хрипло дыша, остановилась на относительно сухом месте, на всхолмье. Огромные джаго выглядели вымотанными до предела пешей гонкой за вёрткими землянами.
Подошедшие низом сторки — пятеро совсем мальчишек, вооружённых трофейными земными УАК — выглядели куда бодрей, хотя, признаться, не менее растерянными.
— Ничего?! — окликнул сверху офицер спецназовцев. Передний сторк поднял перепачканное лицо, отозвался:
— Ничего… — и, оглядевшись, процедил: — Такое ощущение, что всё кругом вуалью задёрнуто… — он покачнулся, но удержался на ногах. — Не можем найти.
— Но они тут или нет?! — голос джаго, громкий и рычащий, был почти умоляющим одновременно.
— Не знаю, не знаю… — раздражённо ответил сторк, и джаго не осмелился больше переспрашивать. Бормоча на ходу проклятья, его бойцы двинулись дальше. Сторки, несколько минут подождав и молча передав по кругу тускло-серебряную фляжку, двинулись следом.
Болото замерло в совершенном спокойствии. На корень, возле которого только что стояли сторки, вскочила здоровенная ледяная лягушка и самодовольно заурчала.
Поднявшаяся из грязи рука, спихнувшая ледяную лягушку в сторону, казалась частичкой жуткого сна. Голова — грязная, с текущей по длинным волосам жижей — выплюнувшая изо рта камышинку, усугубила это впечатление. Голова протёрла грязной рукой не менее грязный рот и отверзла уста:
— Гробовая тишина. Первый раз лежу одна.
Галя (а это была именно она) пошарила рядом и за ворот куртки извлекла на белый свет Димку. Тот глаз не открывал, а выражение лица и торчащая изо рта камышина придавали ему некое сходство с задумчиво курящим древним павианом.