АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь! (Юраш) - страница 42

«Немерис засунул его в рот и сосал его долго, пока не почувствовал прилив сил..» — записала я, для отвода глаз. Что бы нарисовать? Идея! В детстве я неплохо рисовала слоника! Вспомним детство золотое! Начнем с хобота и ушей! 

Лицо Лошадки, которой не терпелось насладиться моим творчеством, вытянулось так, что мне стало непонятно, чем ей не нравится мой недорисованный слоник! И вообще! Я — художник! И я так вижу! 

— Что это? — заорала она. Никогда еще мое творчество не было столь популярным! Я, конечно, не профессионал, но столь повышенное внимание меня явно смущало. 

— А ну быстро извинилась перед всеми! — завопила историчка, — Встала и извинилась! 

Я выхватила у нее из рук тетрадь, взяла ручку и через пару секунд продемонстрировала свой ответ. 

— У меня на родине этот шалашик называется «фигвам», — сказала я, передразнивая Шарика из Простоквашино, — Делайте выводы. 

Тут ей бы следовало задуматься, а потом философским голосом кота Матроскина изречь, мол, мы ее на помойке откапали, помыли, почистили, а она нам «фигвамы» рисует, но тетка, по-видимому, смотрела совсем другой мультик, поэтому выдала многообещающее: 

— Ну, погоди! 

И рассержено поцокала к двери. Я пыталась понять, это была рысь или трусца? Ну, хорошо, что не лягнула меня копытом! 

В аудитории, где кроме меня находилось человек двадцать, раздался шепот: 

— Что сейчас будет… Мне уже страшно… Да он ее убьет! Меня бы убили на месте! 

Ну что, господа, все запаслись попкорном? Можете уже начинать им хрустеть. А я, возможно, увижу первого мужчину в своей жизни, который умеет держать свое слово! Или снова разочаруюсь в сильном поле! 

Дверь открылась, и на пороге появилась разъяренная и злобная Лошадка и мой унылый учитель, невозмутимый, как патологоанатом с двадцатилетний стажем. Нет, Тетя Лошадь определенно может и мертвого из могилы поднять, раз ей удалось разрушить столь крепкие узы между моим Лордом и креслом! 

— Вы только полюбуйтесь! Сидит студентка, рисует срам какой-то! — заорала она, выхватывая мою тетрадь и тыча ею ему под нос, очевидно имея в виду, ЧТО именно я положила на ее историю. Зрители просто разучились дышать, от волнения. Что же он со мной сделает? Расчленит? Четвертует? Вздернет на рее? Схватит за ухо и выведет из аудитории, а потом пропишет выговор с занесением грудную клетку? 

Лорд молчал. 

— Вот что это? Что это, по-вашему? — распиналась Лошадка, тыкая ему в лицо моей белкой. 

— Морда какого-то зверя… Вот два глаза, вот нос, — пожал плечами Лорд, — Вы вызвали меня сюда ради этого? 

Сняв очки, протерев глаза, потом протерев запотевшие очки, Тетя Лошадь, стала близоруко щурясь присматриваться к белке. У меня сейчас такое чувство, что я сдаю экзамены в художественную академию. Зная историю нашего мира, один молодой художник из Германии с неблагозвучной фамилией тоже был не понят ценителями искусства, затаив обиду на приемную комиссию. Жизнь показала, что экспертам следовало бы приглядываться к его картинам изо всех сил, пока парень не передумал и не ушел в политику.