— Ты права. Но что-нибудь придумаю. На шее у вас сидеть не буду. Пока у меня есть деньги, за еду и проживание я буду платить. — Он решительно встал.
— Коля, не в этом дело! — бросилась она к нему. — У тебя нет документов, и ты ничего не понимаешь в нашей жизни! — В ее глазах была такая тоска, что он тотчас устыдился, обнял ее, расцеловал.
— Прости меня. Я действительно еще ничего не понял, но дай мне время осмотреться. Обещаю тебе: все наладится. Да, я не врач, не инженер, но кое-что я все-таки умею. Я умею выживать и приспосабливаться. Дожил же я как-то до двадцати пяти лет? — усмехнулся Николай. — А с мужем твоим я выпью. Обещаю. Документы мне действительно нужны.
Санкт-Петербург, 2016 год
— Лариса на похороны не приедет, — объявил Леонид собравшимся в комнате дамам.
— Почему? — удивилась Агнесса. — С ней что-то серьезное?
— Не знаю. — Леонид раздраженно пожал плечами. — Несла какую-то околесицу насчет врачей, но, по-моему, ей просто жаль денег на билет и на похороны. Кони говорит, она ему звонила — требовала зачитать по телефону завещание. Очень интересовалась, что она получает после Влада.
— Она что, сумасшедшая? — не выдержала Маша. — Единственный сын!
— Машенька, помолчи.
Лилия Константиновна любую естественную реакцию считала дурным тоном. Особенно скверным она полагала осуждать членов семьи своего супруга. Они представлялись ей чем-то вроде аристократической фамилии, которой простительны некоторые чудачества. Машина мама вообще была склонна к жеманству и театрализации жизни. Она поступила в консерваторию, мечтала об оперетте, но, выйдя замуж за Леонида Аркадьевича, сочла дальнейшую учебу излишней и осела дома. Теперь она время от времени радовала своими руладами гостей и разыгрывала миниатюры для домашнего пользования. Что-нибудь из великосветской жизни, вот как сейчас.
— О ком мы говорим? — дернулась Агнесса. — Да она имя собственного ребенка не вспомнит, если врасплох застать. Мать!
— Агнесса, не преувеличивай, — одернул ее Леонид. — Лариса, наверное, не идеал матери, но злословить на ее счет недостойно. И вообще, давайте к делу. Похороны завтра, я обо всем договорился. Из морга едем в храм, потом на кладбище. Будут только свои.
— А консерватория решила отделаться венком? — не успокаивалась Агнесса.
— Слушай, в конце концов, он был простым преподавателем, а не народным артистом. Может, на отпевании кто-то из руководства и будет, не знаю, — отмахнулся Леонид. — Помянуть заедем к нам, Лиля накроет на стол. — Он взглянул на супругу.
Та сдержанно кивнула, склонив длинную шею.