Смерть, согласно учению дона Хуана, способен преодолеть человек, вставший на т. н. "путь воина" ("...маги управляют своей смертью. Они умирают только тогда, когда захотят", "Сила безмолвия"), в "Жизни насекомых" это удается сделать мотыльку Мите. Описание пути духовного совершенствования героя, в итоге приведшего к его освобождению от внутреннего "трупа", составляет основу второй сюжетно-композиционной линии. Нужно сказать, что линия эта еще более насыщена перекличками с Кастанедой, чем первая. Приведу только один, но зато характерный пример: Пелевин использует образ мотылька явно по аналогии с тем, как он используется Кастанедой. У Кастанеды: "Орел пожирает осознание всех существ, мгновение назад живших на земле, а сейчас мертвых. Они летят к клюву Орла, как бесконечный поток мотыльков, летящих на огонь, чтобы встретить своего хозяина и причину того, что они жили. Орел разрывает эти маленькие осколки пламени, раскладывая их, как скорняк шкурки, а затем съедает, потому что осознание является пищей Орла" ("Дар орла"). Подобным образом пелевинский мотылек летит к схожей с орлом горе*, встречается там со смертью в лице летучей мыши, от которой, и в этом - его отличие от мотыльков Кастанеды, ему удается спастись, превратившись в светлячка; превращается Митя, конечно, не просто так, необоснованно, но осознав, что он - "круг ослепительно яркого света, / Кроме которого во Вселенной ничего никогда не было и нет", и это опять-таки отсылает нас к Кастанеде** (ср.: "люди являются светящимися существами", "Все мы светящиеся шары" и т. п.; маги назвали бы Митю "видящим").
______________ * Еще один персонаж - цикада Сережа - после смерти также летит к горе (орлу): "Потом он расправил крылья и понесся в сторону лилового зарева над далекой горой, стараясь избавиться от ощущения, что копает крыльями воздух". ** "Мифология яки", "концепция дона Хуана", "идеи Кастанеды" - все определения такого рода условны и лишь указывают на принадлежность определяемых ими явлений к художественному миру Кастанеды; иначе говоря, я не берусь судить о том, кому эти явления обязаны свои существованием на самом деле.
Любопытно, что автор эксплицирует свой взгляд* на структуру романа непосредственно в тексте романа, а именно вкладывая в уста Мити, который, таким образом, выполняет еще и функцию героя-резонера, следующее метасообщение**: "...получается, что все вроде бы летят к жизни, а находят смерть. То есть в каждый конкретный момент движутся к свету, а попадают во тьму. <...> если бы я писал роман о насекомых, я бы так и изобразил их жизнь - какой-нибудь поселок у моря, темнота, и в этой темноте горит несколько электрических лампочек, а под ними отвратительные танцы. И все на этот свет летят, потому что ничего больше нет". В этих словах пока не успевшего превратиться в светлячка Мити совершенно очевидной представляется корреляция с тем, что выше было условно названо первой сюжетно-композиционной линией.