Рэпп, надев на плечо большую брезентовую сумку для лакросса, смотрел вслед уезжавшей Кеннеди. Сцена казалась ему немного сюрреалистичной. Он вдруг вспомнил, как его отвезли в летний лагерь, когда ему было девять лет, и как он провожал взглядом уезжавшую мать. Как и сегодня, Митч согласился поехать туда добровольно, но на этот раз на его глазах не было слез. Тогда он был еще мальчишкой и боялся неизвестности. Теперь – двадцатитрехлетним мужчиной, готовым свернуть горы.
Когда машина покатила по подъездной дорожке, Рэпп ощутил тяжесть принятого решения. Дверь закрылась. Он предпочел именно такой путь всем другим, и выбранный им вариант наверняка встречался не часто. Он труднее и намного опаснее, чем Рэпп мог себе представить, однако он был молод и не сомневался в собственной неуязвимости, считая, что сумеет обмануть смерть. Несомненно, его попытаются заставить сдаться, но Митч знал, что до этого не дойдет. Он не сдавался ни разу в жизни и никогда прежде ничего так отчаянно не хотел. Рэпп понимал, насколько сильно будут дергать за его цепь, и ему нужно будет выдержать все испытания. Но для него имело значение лишь одно: получить желаемый приз, ради которого он приготовился вытерпеть все, что угодно.
Рэпп, чувствуя на себе изучающий взгляд мужчины, уронил тяжелую сумку на землю и молча наблюдал, как тот приближается. Мужчина в темных очках и с усами перекрыл ему вид на длинную подъездную дорожку. Рэпп сразу уловил в его дыхании едкий запах кофе и сигарет. Ему захотелось сделать шаг назад, но он не собирался отступать, поэтому остался стоять на месте и начал дышать ртом.
– Внимательно посмотри на эту машину, – мрачно сказал Харли.
Рэпп склонил голову набок, наблюдая, как седан исчезает за поворотом.
– Она не вернется, – ядовито добавил Харли.
Рэпп согласно кивнул.
– Смотри прямо на меня, – приказал Харли.
Рэпп молча уставился в собственное отражение поляризованных линз.
– Я не знаю, какую чушь ты навесил ей на уши, не знаю, как тебе удалось обмануть ее и убедить, что ты способен пройти процесс отбора, но могу обещать тебе, что каждый день своего пребывания здесь ты будешь проклинать ее за то, что она появилась в твоей жизни. Однако тебе лучше делать это молча, потому что, если я услышу хоть одно дурное слово о ней, я познакомлю тебя с болью, о существовании которой ты даже не подозреваешь. Ты меня понял?
– Да.
– Да! – рявкнул Харли. – Неужели я похож на одного из твоих педиков-профессоров?
– Нет, – не дрогнув, ответил Рэпп.
– Нет, – проревел Харли так, что у него на шее вздулись жилы. – Ты будешь называть меня «сэр», когда обращаешься ко мне, или я забью тебе ботинок в задницу так глубоко, что ты будешь жевать кожу.