— А вот теперь пойдём, поговорим начистоту, — негромко произнёс он ровным голосом, и мне стало очень неуютно.
Подобрав юбки, молча поспешила за ним в ближайшую гостиную, и едва Даня отпустил, отошла в дальний конец, к окну. Звук поворачиваемого в двери ключа прозвучал похоронным звоном. Мама, роди меня обратно… Осторожно бросила взгляд на Данилу – он стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди, и пристально смотрел на меня прищуренными глазами.
— Итак, – от его голоса я вздрогнула, нервы были напряжены До предела, как натянутые струны на гитаре, того и гляди лопнут… — Я внимательно слушаю.
Опустила взгляд на несчастный, уже порядком истрёпанный веер, не зная, с чего начать.
— Ты только не делай неправильные выводы, — с трудом выдавила из себя, остро ощутив необходимость принять грамм сто на грудь, желательно чего-нибудь крепости коньяка.
— А я никогда не делаю выводов, не собрав всю информацию, — спокойно – слишком уж, на мой взгляд, – ответил Данила, и добавил иронично, — ваше величество.
Лучше бы ругался, ей богу. Нервно прошлась, чуть не запустив по привычке пальцы в волосы, но вовремя вспомнила, что на голове наворочено чёрт-те что. Пришлось вцепиться в многострадальный веер, доламывая тонкие костяные пластинки.
— Я не знаю, с чего начать, — честно призналась, ибо мысли в голове метались испуганными птицами, не складываясь ни во что конкретное.
— Начни сначала. Как тебя занесло сюда, Полина? — от своего настоящего имени по спине снова пробежала холодная дрожь.
— Просто До нелепости, — сглотнула, потом ещё раз – в горло словно песка насыпали. — Шла домой… — запнулась, вспомнив, что возвращалась из кафе, где Вовка сказал, что мы не можем больше быть вместе. – Зашла в подъезд, там перегорела лампочка, споткнулась, и… попала сюда.
Подумала, что придётся сейчас ещё До кучи объяснять, что такое подъезд и лампочка, но Даня почему-то не спросил.
— И тебя сразу королевой сделали? – снова ирония, от которой меня передёрнуло.
Сквозь растерянность и страх пробилась злость. Хорошо ему шутить, и вообще, я не обязана оправдываться! А придётся, ехидно отозвался внутренний голос.
— В Ольветте к тому времени назрела критическая ситуация, – сухо проинформировала я и отвернулась, глядя на вечерний парк, украшенный разноцветными огоньками. Так легче было разговаривать. – Умирал последний король, не оставив наследников, и родственников тоже не осталось. Чтобы не допустить гражданской войны и борьбы за власть, вмешался местный бог, Аристарх, мой советник. Когда больной король пошёл в храм, молиться о разрешении ситуации, Арик через пророчицу озвучил выход: в день смерти монарха явится тот или та, кто займёт трон, и станет основателем новой династии. На суевериях тут помешаны все, пророчество было записано, и король со спокойной душой умер. Аристарх выбрал наиболее безболезненный метод решения проблемы, дёрнуть в этот мир кого-то со стороны. Тогда стопроцентно не будет грызни, у нового монарха ведь не окажется толпы родственников, и рычагов давления на претендента тоже не будет у остальных. Выбрал того, кто меньше всего был привязан к своему миру, – я криво улыбнулась, перебирая воспоминания: с родителями давно не общалась, и отношения между нами прохладные и натянутые, не замужем, детей нет, и в общем, скучать не буду по старой жизни… — Ну и, споткнувшись в собственном подъезде, я появилась аккурат в день похорон в храме, при всём честном народе, ни фига не понимающая, в сопровождении собственно Аристарха, — помолчала, вспомнив тот день. – Он появился при полном божественном параде, как его на картинках тут изображают, громогласно объявил об исполнении пророчества, и сказал, что будет находиться при новой королеве советником, пока она не освоится. Спорить никто не рискнул, Арик принял тот облик, в котором щеголяет и по сей день, и препроводил меня во дворец. Насколько поняла, к тому, что время от времени тут появляется бог с инспекцией, привыкли. Через месяц ускоренного курса новоявленной королевы состоялась коронация, – я замолчала. – Как-то так, в общем, – добавила, продолжая созерцать парк и погрузившись в воспоминания о тех сумасшедших днях.