— Думаете, в хрущевках нет ни соседей, ни кошек?
— Я об этом не подумал. Мне отсюда хрущевки представляются чем-то далеким и прекрасным. Я бы их рисовал.
— И возможно прославились бы. Никто еще не додумался воспринимать хрущевки как объект искусства. То есть я таких художников не знаю.
— Хотите, продам вам эту идею. Доходы пополам.
— Боюсь, мне это не поможет. А точнее: и это не поможет.
— Почему?
— Потому что в этих нарисованных хрущевках должно содержаться какое-то откровение, открытие, неожиданность, странность. Я должна сама к этому прийти, а как тут придешь, если я их видеть не могу, эти спальные районы…
— Да-а, задача.
— Именно задача. В искусстве есть мастера и Мастера. Как говорится, никого не хочу обидеть, есть ведь очень хорошие, замечательные художники, без них бы это самое искусство давно загнулось и превратилось в сплошной черный квадрат. Но все-таки ремесленник следует существующим законам, а художник их нарушает. Хотя, может быть, я слишком усложняю или слишком упрощаю. Может быть, художник нарушает не законы, а наши сегодняшние представления о них.
— Обязательно нужно нарушать?
— Обязательно. Художник нарушает существующие законы и создает таким образом новые. Искусство не терпит повторений.
— И вы не повторяете?
— К сожалению, повторяю. А то была бы уже каким-нибудь лауреатом. Хотя тоже вопрос. Не всегда лауреаты самые талантливые. Самые талантливые чаще заканчивают жизнь или в нищете, или в психушке.
— Так бросьте это, займитесь другим.
— Это ведь не должность, которую можно сменить. С этим живут, даже сознавая свою неполноценность.
— Что же это за удовольствие — жить и сознавать свою неполноценность?
— А вдруг количество когда-нибудь возьмет и перейдет в качество? Вы видели мои работы? Вот что вы о них думаете?
— Хотите, чтобы я вам серьезно ответил? Или честно?
— Ладно, не мучайтесь. Я же вижу, что вам это неинтересно.
— Мне интересно… То есть мне интересны ваши работы не потому что работы, а потому что ваши. Вообще-то я в живописи не понимаю ни черта.
— Это не живопись, это графика.
— Так я же и говорю.
— Даже не знаю, что теперь и думать. Вот предупреждали же меня: если женщина художник, никаким комплиментам верить нельзя. Например, хвалят тебя, как художника, а имеют в виду совсем другое. Уже обидно. Или так: хвалят тебя, как художника, ты думаешь, что имеют в виду другое, а тебя действительно хвалят, как художника. Сплошное разочарование.
— Да-а, непросто. Теперь уже и я не знаю, что думать. Я ведь как рассчитывал: сейчас выпью чайку, начну к вам приставать и вообще вести себя по-хамски…