И постарше вижу, месяцев в семь-восемь. Чтоб тельце уже упругое, чтоб глазки большие, светлые, а мордашка веселая-веселая и, конечно, счастливая.
Я еще и не такую ее вижу. Всякую вижу. Почти каждую ночь. Во сне. Вот уже больше года.
В дверь постучали… Соседка позвала помочь малышку искупать. У нее почти такая же — мячик упругий, плещется, из рук выворачивается, хохочет. Надюшкой звать. Надя, Надежда… А мне как назвать? Вера? Верить не дано, надеяться не на что, значит — Любовь? Люба, Любушка, Любава…
А больничная палата мне не снится. Я ее и так помню.
Раньше всех пришла и один на один с ней встала. Интерьер в стиле «а ля модерн больничный». Шесть скучных коек и один топчан на «сверхнормовую» единицу.
Подумалось: «Ну что ж, коль пришла — за дело! С видом на море здесь не предложат, а к стенке прислониться стоит — будет чем мозги остудить, да и соседи только с одной стороны придутся». Достала постельное белье, свое, домашнее. В поликлинике предупредили:
«Потоком идете, прачечная не успевает, так что позаботьтесь о себе сами!»
Откинула теплое мохнатое одеяло — ишь, какие сейчас дают! — и замерла, матрас весь в темных пятнах. Что смущает? Сколько предыстории у каждого пятна!
Может, и твое здесь завтра будет?
— Вы ощущаете свою беременность?
Конечно, ясноокая медсестра, незыблемая, как больничная тумбочка. Яростно ощущаю. И живот своей жизнью уже полнится, токсикоз налицо, который (надо же) может доставить удовольствие, если есть перед кем покапризничать.
— Вы замужем?
Безо всякой заминки:
— Нет!
Медсестра все же пишет «замужняя». Зачем? Разве этот вопрос может смутить женщину, когда ей за тридцать?
Теперь лечь, расслабиться. Взгляд в окно. Там белесое студеное небо, зажатое в квадрат рамы.
Мы с тобой строим дом на минном поле. Знать бы, какой шаг может оказаться последним? Знать бы, какая травинка обманет?
Ты идешь ко мне, порой улыбаясь, порой спотыкаясь, и я вздрагиваю каждый раз от прикосновений рук… Но поле молчит пока…
И хотя каждый кирпичик, сложенный нами, может разрядиться взрывом, дом растет, обнимаемый твоими руками.
Я выхожу на порог. Солнце уверенно светит. Вокруг так крупно и спокойно, цветут цветы. А я думаю, что же вызовет беду: твои безмятежно-громкие слова, мой счастливый смех или первые шаги нашего ребенка?..
Скрип двери. Еще одна представительница «поточной продукции». А у этой что? А у этой муж — пьяница, и, согласно научно-популярным лекциям, знания о том, что количество неполноценных детей от подобных вариантов катастрофически растет.
Эта не будет допускать вариант… А глаза, как у побитой кошки: в себя и в злость. Ну, что ж, можно еще и в подушку — принимай больничная, да не выдавай, тебе привычно.