Столько жизни кругом, что все время хочется играть. Приятно ни о чем не договариваться. Сами собой рождаются имена собственные деревьев. Пять раз в сутки здороваешься с людьми, которые практически не покидают поле зрения. Жаль, что не помнишь наизусть хороших поэтов. Не хватает скрипки или хотя бы свирели. Сильно отсутствует Ярослав Левицкий.
Мужчины, в зависимости от темперамента, пребывают по колено или по пояс в воде. Мелькает впечатление, что у них в руках все-таки остроги. Женщины совсем не носят меха. Они вообще мало что носят. А то, в чем живут, не намного больше. Странно, но поэтому в общении с ними не бывает мелочей.
Представления о мире на уровне геометрии Пифагора и механики Архимеда. Очень популярны рычаги, полиспасты и противовесы. Простое устройство пространства рождает странные образы времени. Вчера была полная кастрюля, а собралась хорошая компания — уже скребешь поварешкой по дну. Электронные часы слепнут, превращая цифры в непонятные иероглифы, а потом беззвучно умирают. И ясно, что самые короткие тени в полдень.
Употребление за кухонным делом слова «энтропия» собирает к огню легкий полевой симпозиум. Результаты его удовлетворяют всех, несмотря на отсутствие десерта и выпивки.
Чувства только то, что касается организма физически. Через глаза, уши, язык и кожу. Реальность в таком количестве, что смотришь обязательно с разных сторон, принюхиваешься, меняешь лежачую позу, часто пробуешь на вкус, придумываешь, на что бы этакое присесть. Пропавшая ложка приводит в состояние мистического ужаса. Мерещатся пришельцы, ищешь ненужную и легко заменимую утварь с единственной целью: получить объяснение. После чего опять спокойно разглядываешь облака. Понятно, что легко замечаешь пролетающую высоко одинокую птицу. А белый перламутр на западе превращается в розовый.
Это и бегство, это и возвращение. Вокруг то, что делает большим и маленьким, смешным и строгим. И древним зверем, и с Окуджавой в извилинах. На маленьком кораблике есть все, чтобы не жалеть об оставленном. Скрипучей своей оснасткой он стягивает еще не возникшее облако и неостановимое течение в узел, в точку, в эпицентр жизни. И чей-то парус на горизонте не экзотика, не украшение пейзажа. Только доказательство достижимой и для тебя цели. И уже не получается отвлекаться.
Потом фотографии, как забавные почтовые марки с прочитанных только раз толстенных, мелким почерком, писем.