Существует много хороших мест, чтобы начать возбуждаться, но начальная школа никогда не станет одним из них. Мой мозг отключается, и я пытаюсь остыть. Надежный. Собранный. Сосредоточенный. Я делаю круг вокруг сосен на краю школы, останавливаясь у торгового автомата, чтобы взять смесь Chex со вкусом кимчи, и жду десять минут, пока моя маленькая принцесса не выбегает из своего класса, ее рюкзак «Время приключений» подпрыгивает на плечах, на лице сияющая улыбка.
— Папочка! — она врезается в меня, обхватывая руками так сильно, что я начинаю задыхаться. Но, черт возьми, лучше и быть не может. Амелия в том возрасте, когда ей могло бы быть стыдно называть меня папочкой или весело обнимать на публике, и я благодарен, что этого еще не произошло. Я забираю ее рюкзак, и мы идём к машине. Люди критично смотрят на мой Лекус, пока мы забираемся внутрь. Знаю, он все ещё использует допотопное топливо, а это значит, что я - настоящий дьявол. Помахав всем гибридным совместно используемым автомобилям, я запускаю двигатель и отъезжаю.
— У меня был Самый. Лучший. День! — Амелия подчёркивает последние три слова, откидываясь назад на свое место, колени подтянуты вверх к груди. Она одета в пару розовых с полосками как у зебры легинсов с желтой футболкой и пурпурное худи с мышиными ушами. Если и есть единственное слово, которым можно описать этого ребенка, то это - яркая, в полном смысле этого слова. Она уже взяла под контроль радио и открывает и закрывает свое окно со скоростью и ловкостью, граничащими с невероятной.
— Что в нем было хорошего?
Моя улыбка немного сползает, пока Амелия восторгается.
— У нас новая учительница драмы, ее зовут Шел. Она лучшая. Она позволила нам танцевать! — лицо загорается, и она дергает меня за рукав. — Я хочу быть актрисой! Будут пробы для пьесы, так что я должна участвовать. Просто обязана. — Амелия сворачивается на сиденье, а затем широко раскидывает руки. Что ж, вижу, что она загорелась актёрской игрой.
— Кстати о танцах. Я разговаривал с мисс Шел и заместителем директора, — делаю паузу, потому что всплывает раздражение, которое я почувствовал, когда Уиллоу рисовала пальцами. Ради бога, что такого неправильного в танцующем ребёнке?
И Шелл согласилась со мной. Она заступилась за Амелию и сделала это самым воинственным способом. Ради меня.
Она сделала все, что могла для моего ребёнка. Вступилась за неё.
Однако я не могу думать о своих двух случайных стычках с этой женщиной. Мне нужно сосредоточиться и смотреть на дорогу.
— А что насчет танцев? — спрашивает Амелия, посылая мне идеальный ангельский взгляд, означающий, что я становлюсь воском в ее руках. Черт, ей не нужно знать, что за дуреха эта заместитель директора.