Пока я бегу по тропе, а Арчи скачет и тявкает впереди, я фокусируюсь на предстоящем дне. Потому что это шоу Шел Ричардсон, дамы и господа, переход в другую сверх привилегированную, первоклассную начальную школу. Место называется «Залив сновидений», на самый верх к Лорел Каньон. Ну, знаете, одно из тех мест, где еще в 70-х появились хиппи. А теперь это пробиотическая дневная школа для самых богатых и самых «зеленых» уроженцев Лос-Анджелеса и их детишек с капустой в ланч-боксах. Учитывая публику, с которой мне предстоит работать, рискну предположить, что в классе будет трое детей по имени Кейл>1.
Но знаете что? До тех пор, пока детишки счастливы, их глаза горят, и они увлечены постановкой лучшей версии «Иисус Христос суперзвезда», которую способен воссоздать десятилетний ребенок, мне с ними легко. Мне нравятся всё, связанное с театром, и нет ничего приятней, чем видеть, как озаряется лицо ребенка, когда она занимает центральное место в качестве Подсвечника №5 в «Красавице и чудовище».
Вот что я делаю, чем занимаюсь уже пять лет с тех пор, как в жадной, потной схватке окончила Северо-Западный со степенью в сфере коммуникации. Я путешествую из города в город, из школы в школу, работая несколько месяцев, чтобы поставить сказочное представление с кучей восхитительных детишек. Затем грим стирается, двери в аудиторию закрываются, а я получаю не очень приличную зарплату и дружеский разговор: «Спасибо, мы позвоним, если снова будем нуждаться в вас». Ничего постоянного.
Что, честно говоря, немного больно. В двадцать восемь лет я нахожусь в том возрасте, когда быть рыжей женщиной, скачущей по стране с чемоданом и преподающей уроки, размноженные на ксероксе накануне, уже не так привлекательно. Я бы с удовольствием осела на одном месте, устроилась на постоянную работу в прекрасную начальную школу и счастливо проживала жизнь, показывая детям чудесные радости любительского театра. Я имею в виду, это то, для чего я пошла в университет. То, для чего училась.
Пока Арчи делает три круга вокруг скалы, а затем, с безумным щенячьим восторгом, писает на неё, я думаю о том, чтобы взять моего маленького портативного песика и вернуться к родителям. Это будет в лучшем случае трудно, но, учитывая то, чем занимаются мои предки ... ну, давайте просто скажем, что постановка подростковой версии «Волос» выглядит совершенно консервативно.
Арчи поднимает в воздух маленький носик, усиленно принюхиваясь к чему-то. Затем бросается вперед, поднимая облако пыли и тявкая головой с отвисшими ушами. Я устремляюсь за ним, а потом останавливаюсь. Потому что слышу что-то впереди - кричащий мужской голос, и, черт меня возьми, если он не звучит так, словно у него неприятности.