Бросив испачканное полотенце под кровать – жест детский, конечно, все равно его найдет прислуга во время первой же уборки, но оставить его на виду рука не поднималась, – Дейдре повернулась на бок к мужу лицом.
Недавняя любовная схватка оставила у Дейдре странное послевкусие. В том, что Колдер испытал наслаждение, сомнений у нее не было, но вот насчет радости… Что это было для него? Жест отчаяния перед лицом безысходности? Дейдре так крепко обнимала его, так стремилась доказать ему свою любовь, но, увы, она, скорее всего, так и не была услышана.
Дейдре смогла бы спасти его душу от гибели, если бы ей удалось растопить своей любовью многолетний лед одиночества, что сковал его сердце, но то ли лед был слишком крепок, то ли ее любви не хватало на двоих.
Не зря говорят: обжегшись на молоке, и на воду дуешь. Колдер не верил ей, и для этого существовали вполне объективные причины. Научиться прощать обиды непросто, и Дейдре могла бы подать ему в этом пример. Могла бы, но не подала.
Колдер нанес ей немало обид. Чаще неосознанно, но и осознанно тоже. Он разрушил ее ожидания с беззаботной жестокостью ребенка. Колдер говорил с ней исключительно в приказном тоне, и его ни в малейшей степени не интересовало ее мнение. Дейдре уже тогда знала, что он не имеет ни малейшего представления о том, какой она человек. Ему нравилось ее лицо, фигура и наряды, а что за ними – его не интересовало. А ведь она любила его с шестнадцати лет, с первого выхода в свет, когда маркизу Брукхейвену, женатому на ослепительной красавице Мелинде, не было ровным счетом никакого дела до молоденьких дебютанток.
Дейдре погладила мужа по голове, убрала прядь с гордого высокого лба.
– Ты глупый и упрямый, – тихо произнесла она. – Честно говоря, я даже не знаю, за что люблю тебя.
Колдер не любил ее. Как можно любить незнакомку?
Теперь уже Дейдре понимала, что весь ее хитроумный план по завоеванию сердца маркиза Брукхейвена никуда не годился. Не надо было первой делать ему предложение. А ведь тогда она очень гордилась собой, потому что подошла к делу с умом. Выбрала самый подходящий момент, когда Колдер был наиболее беззащитен и потому уязвим, и выдвинула именно те аргументы, с которыми он с наибольшей вероятностью должен был согласиться.
Дейдре вела себя в точности как Тесса, только еще хуже, потому что мотивы Тессы были всегда ясны и понятны. Тессе нужны были деньги и внимание мужчин, что льстило ее тщеславию. Любви она никому дать не могла, и это было известно всем, включая саму Тессу.
Но Дейдре вела куда более крупную и куда более лицемерную игру. Она предложила бессердечный союз, и при этом каждое ее слово было ложью и вероломством, потому что целью этого «бессердечного» союза всегда было и оставалось завоевание сердца Брукхейвена. А теперь у нее не осталось даже надежды на то, что он узнает правду.