Плохо, вообще-то, поскольку он был достаточно хорош собой, чтобы свет его заметил, если, конечно, не пройдет мода на худощавых мужчин.
– Я так рада, что ты нашел время прийти на венчание, – сухо заметила Дейдре. – Так приятно чувствовать поддержку родственников в такой день.
Грэм пожал плечами. Улыбка его сделалась слегка виноватой.
– Судя по слухам, тебе важно было собрать в церкви весь лондонский бомонд. Я подумал, что бедному родственнику не место на столь помпезной свадьбе.
– Одним словом, ты все так же прячешься от Тессы?
Грэм пожал плечами.
– На самом деле я прячусь ото всех. Пару недель я скрывался в доме одной леди, но ее муж… – Грэм покосился на Мегги. – Ее родственник приехал сегодня утром, и теперь там для меня просто нет места.
– Зачем тебе искать пристанища у чужих людей? Ты снова спалил свой дом?
– Спалил – это преувеличение. Всего лишь небольшой пожар на кухне. У поварихи был выходной, а мне захотелось жареных колбасок.
– Твоя повариха уволилась, потому что ты не ешь ничего, кроме жареных колбасок. И пожар был не на кухне, он был в кабинете.
Грэм развел руками.
– Где я и пытался поджарить колбаски!
– Если дом уцелел, зачем тебе съезжать?
Безмятежные зеленые глаза Грэма на миг потемнели.
– Отец вернулся в столицу. Вместе с братьями.
Дейдре поморщилась. Трудно найти людей более грубых и беспардонных, чем братья Грэма. Конкуренцию им мог составить разве что их родной отец герцог Эденкорт.
– Все четверо сразу?
– Да поможет мне Бог. – Грэм провел ладонью по лицу. – Спаси меня, Ди.
– Они привезли с собой новые охотничьи трофеи?
Грэм вздохнул, прикрыв рукой глаза.
– Смерть смотрит на тебя со всех стен. Стеклянные глаза следят за тобой, куда бы ты ни направился.
Фортескью принес еще чаю с пирожными. Дейдре, поджав под себя ноги, устроилась на кушетке с чашкой в руке. Уж кто-кто, а Грэм сумеет разогнать ее тоску. Вскоре уже и Мегги возбужденно рассказывала о своей жизни в Брукморе, а Грэм в ответ потчевал ее рассказами о своих мальчишеских приключениях в отцовском поместье Эденкорт. У Грэма при всей его бесполезности имелось одно важное достоинство: он умел украсить жизнь яркими красками и вдохнуть оптимизм в самого закоренелого пессимиста.
Фортескью зашел в гостиную и поклонился Дейдре.
– Добрый день, миледи, – сказал он и, повернувшись к сидящей на подоконнике Мегги, с тем же поклоном сказал: – Добрый день, леди Маргарет.
Мегги подняла удивленные глаза на дворецкого.
– Что же такого доброго в этом дне? – спросила она с неподдельным интересом.
Грэм сдавленно хохотнул.
Фортескью кашлянул.