Софи приоткрыла рот, но так ничего и не сказала. Он был хорош собой. Слишком хорош, чтобы этого не замечать. Ироничная усмешка, умные зеленые глаза. Вне сомнений, он знал о том, какое впечатление производит на женщин.
У Софи вспотели ладони. Еще немного, и ее охватит паника, и, хотя ни одного бьющегося предмета ближе, чем на расстоянии нескольких футов от нее, не наблюдалось, она знала, что непременно что-нибудь разобьет. Это лишь вопрос времени. Либо разобьет что-нибудь ценное, либо сшибет что-нибудь с грохотом, либо разольет что-нибудь, и тогда он взглянет на нее с сочувственным смущением и отведет глаза, потому что невежливо надолго задерживать внимание на Богом обделенных красотой.
– Вы намерены вспыхнуть или взорваться? Решайте уже быстрее! – Взгляд его был полон любопытства и озорства, но жалости в нем не было. – Как это вам удается так резко и при этом так ритмично менять окраску? Ага, вот сейчас лицо у вас цвета снятого молока, а сейчас уже цвета вареных раков. – Незнакомец одним плавным движением развернулся к ней лицом, вытянул перед собой ноги, скрестив их в лодыжках, небрежно оперся локтем о фортепьяно.
Если Софи испытывала неловкость, когда он наблюдал за ней, видя лишь ее отражение в зеркале, то теперь она готова была сквозь землю провалиться от стыда, словно стояла перед ним совсем голая. Между тем его насмешливый и немного удивленный взгляд медленно скользил по ней снизу вверх – от носков туфель до чепца на голове и обратно.
– Да, ростом вас Бог не обделил. – Незнакомец встал и подошел к ней вплотную. – Но я все равно выше. Так что моя взяла.
Он и правда оказался ее выше, отчего Софи почувствовала себя рядом с ним, как бы это сказать? Необычно. Она не ощущала себя дылдой, как всегда, и желания сгорбиться не было. Наоборот, возникло желание приосаниться. Ей даже пришлось приподнять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
Ах, как он был красив! Он был худощав, имел узкое, удлиненное лицо и глаза… цвета морской волны. И, как море под солнцем, они искрились.
Этих солнечных искр в глазах стало еще больше, и он, широко улыбаясь, спросил:
– На меня приятно смотреть, да?
– Что? – Софи едва не сделалось дурно. Да как она могла? Пялиться на него, словно влюбленная дурочка? Ужас! Невыносимо! Софи торопливо отступила к двери, едва не споткнувшись при этом. Ну и что? Ей было все равно, замечает ли он ее неуклюжесть, готов ли посмеяться над ней. Лишь бы скрыться от того взгляда, который она сейчас увидит в его глазах…
Софи даже не поняла, когда он успел схватить ее за предплечье, не дав упасть. На мгновение он прижал ее к себе, и этого мгновения хватило Софи, чтобы узнать, каким ловким, сильным и крепким было это худощавое тело. И твердым как гранит. Настолько твердым, что ее маленькая грудь расплющилась о мускулистую твердь его груди. Софи тихо вскрикнула: то ли от ужаса осознания того, какое воздействие оказал на нее этот краткий эпизод, то ли от неожиданности.