– Фортескью, – сквозь зубы процедил Колдер, – спроси у ее светлости, будет ли она настолько любезна, чтобы ненадолго покинуть гостей ради разговора со мной.
Фортескью вошел в гостиную, затем вышел. Почти сразу же следом за ним вышла Дейдре. Она быстрым шагом прошла мимо Колдера, вынудив его идти следом за ней. В принципе он не возражал: вид сзади был почти так же приятен, как и спереди. Как только они свернули за угол, Дейдре, гневно шурша шелками, развернулась к нему лицом.
– Милорд, вы не устаете меня удивлять! Как вы могли так жестоко поступить с бедной Софи?
Колдер в недоумении заморгал.
– Уверяю вас, я Софи ничего плохого не сделал. Моя совесть чиста. В отличие от вашей.
– Понятно. – Дейдре прищурилась. – Скажите мне, теперь, когда мы с Фиби уехали из дома, много ли людей приходят навестить Софи?
У Колдера просветлело лицо.
– Вот, значит, как. Вы просто создаете Софи круг общения. Спасаете ее от одиночества, так? Завладевая вниманием всех мужчин в округе, так что ни один из них даже не взглянет в ее сторону?
Дейдре скрестила на груди руки и гордо вскинула голову.
– Я пытаюсь научить ее кое-чему на своем примере.
– Хм. Пожалуй, в этом что-то есть.
– Проклятие.
– Она действительно никогда не научится поддерживать разговор, если не будет выходить из своей кельи.
Дейдре смотрела на него с неподдельным изумлением. Не так уж он упрям, как ей думалось.
– Да, именно так, – сказала Дейдре. – Я даже не предполагала, что вы…
Брукхейвен вздохнул.
– Миледи, я ведь не страдаю умственной отсталостью, – сказал Колдер, устремив взгляд на дверь гостиной. – Бедняжка Софи. В полной власти леди Тессы, и никого, кто бы мог за нее заступиться. – Колдер взглянул в глаза Дейдре. – Вы должны почаще ее приглашать.
Дейдре задумчиво нахмурила лоб.
– Брукхейвен, вы это предложили по доброте душевной или у вас менее благородные мотивы?
Могла бы сделать вид, что поверила в его доброту.
– О какой душевной доброте речь? Я не знаю, что это такое. Но все, что может доставить леди Тессе неприятности, я считаю полезным.
В глазах своей красивой жены он увидел… полное понимание.
– Это точно.
Они оба замерли, боясь разрушить хрупкое равновесие.
Колдер смотрел на нее, затаив дыхание. Он видел, как медленно сползла с ее лица улыбка, как глаза ее подернулись дымкой. С каждой секундой она становилась все мягче, все нежнее, все податливее.
Словно плод, что созрел и ждал, чтобы он, Колдер, сорвал его, наконец. Дейдре была его по праву, так почему она все еще стояла поодаль, а не в его объятиях?
Колдер мог бы протянуть руку и прикоснуться к белокурому локону. Или провести ладонью по ее нежной щеке, по губам…