– Андре, ты в своем уме? – Жо-Жан в ужасе посмотрел на друга. – С чего ты решил, что я буду стрелять по невинным людям?
– Дело в том, что этот человек – Хаджи, приемный дядька Али, – тихо объяснил Андре.
Джозеф-Жан молча кивнул и тут же начал целиться. А Али смотрела на него как завороженная.
Вскоре раздался громкий хлопок, а затем – полный ужаса крик Хаджи. Арбуз же словно взорвался, и мякоть его разлетелась в разные стороны. Хаджи упал на колени, содрогаясь от рыданий, и под ним образовалась огромная лужа. Но уже через секунду-другую он сообразил, что красная жидкость, забрызгавшая его с ног до головы, – вовсе не кровь, а арбузный сок. Вокруг быстро собралась толпа, и люди начали смеяться, указывая на него пальцами. «Хаджи в Мире никогда не любили, а теперь его, к тому же, будут считать дурачком», – с удовлетворением подумала Али.
Она долго крепилась, но в конце концов не выдержала и расхохоталась, уткнувшись лицом в плащ Андре.
– Спасибо… Вот спасибо тебе… – приговаривала она, утирая слезы.
– Пожалуйста, моя милая. Жаль только, что Жо-Жан попал именно в арбуз. Было бы намного приятнее, если бы он чуть-чуть промахнулся.
– Для тебя – возможно, – отозвался Жо-Жан. – Ведь не ты бы томился в турецкой тюрьме.
Андре не успел ответить, потому что в этот момент к ним подошел за объяснениями капитан корабля. Но герцог поступил умно, сказав, что неожиданное происшествие – это просто пари. Капитан же был турком и потому все правильно понял.
Скорчившись на узкой корабельной койке, Али уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить стон. Она не придала значения тупой ноющей боли, которая началась неделю назад. Боль то появлялась, то проходила и только временами становилась острой настолько, чтобы беспокоить всерьез. Поэтому Али ничего не стала говорить мужу – не хотелось расстраивать его. Андре снова замкнулся, снова ушел в себя, и это тревожило ее гораздо сильнее, чем боль. Сейчас он вел себя точно так же, как в Сазерби-Парке сразу после женитьбы. Тогда он посчитал, что сделал ей больно, когда они занимались любовью на берегу. А теперь он, наверное, думал, что заставил ее страдать из-за Женевьевы – это было единственное возможное объяснение. По какой причине он еще мог отдалиться от нее сразу после их отъезда из Ксанфоса? О, как же он упрям! И всегда был таким. Но она-то знала, что муж сможет отступить. Следовало только найти правильное время и место, чтобы поговорить с ним об этом. Но не сейчас, конечно же.
Али повернулась на другой бок, подтянув колени к груди. «Пока все не так плохо», – думала она. А если боль не пройдет, то она обратится к доктору, когда через неделю прибудет в Англию.