— Струны я еще могу понять — связь с музыкой и все такое, — рассуждал вслух Чимин, жуя кончик ручки, — но почему был заклеен рот?
— Чтобы не кричать? — предположила Йоко.
— Бред, — фыркнул Чонгук. — Если Гун Чжин чувствовал боль, то клей вряд ли смог бы удержать его рот закрытым. Тогда губы были бы разодраны в мясо.
— Но он не только играл, верно? Он еще и пел? — девушка вопросительно подняла брови. — Наверное, это тоже можно связать с музыкой.
— Тогда это точно извращение, — поморщившись, детектив Пак отбросил ручку на стол и откинулся к спинке стула. — Создается впечатление, что убийца тупо развлекался. Сделал из бедняги живую гитару…
— Вряд ли Сэм смог бы провернуть такое дело, да еще и не оставить после себя ни единого следа, — Чонгук подошел к окну и пристально посмотрел на небо. Снова тучи, снова проклятый дождь, снова суетящиеся люди, которые судорожно прятались под круглыми зонтами от проливных осадков. — Убийство было выполнено слишком сложно для простого человека. Это настоящее искусство…
— Чего гадать? Мы битый час сидим здесь как офисные крысы и пытаемся разгадать голый ребус. У нас нет ничего, с чем можно было бы поиграть, — голос Чимина звучал громко и настойчиво. — Надо ехать к Сэму и поговорить с ним. Хоть поймем, что он из себя представляет.
— Мы поедем вдвоем, — настойчиво и твердо сказал детектив Чон, медленно разворачиваясь лицом к напарнику и девушке. — Йоко остается тут и продолжает думать, а мы с тобой поглядим на этого Сэма и выудим из него по максимуму.
— А почему это ты решаешь, что мне делать? — возмутилась практикантка. — Что еще я могу предположить? Мы все разобрали и детально обсудили.
— Удиви меня, — склонившись к Йоко, Чонгук подмигнул ей и вместе с Чимином покинул кабинет.
Район, в котором проживал Сэм, был знаменит высоким уровнем преступности. Что ни день, то очередное ограбление, изнасилование или, что самое страшное, убийство. Детективы частенько бывали здесь и знали, насколько гибло это местечко. Наркоманы повсюду оставляли после себя шприцы и свободно разваливались либо в кустах, либо под деревьями, проститутки расхаживали по грязным улочкам в коротких юбках, и едва завидев машину, громко выкрикивали непристойности, крутили задницами и охотно зазывали к себе новых клиентов. Дети, живущие здесь, не знали, что такое образование. Им нравилось представлять себя дезертирами: бессмысленно шатаясь по району, они пинали покрышки, курили дешевые сигареты и запугивали даже взрослых. Это был словно отдельный мир, в котором творился настоящий хаос. В бочке меда всегда найдется ложка дегтя, вот и в таком приличном городе, как Сеул, размножилась своя червоточина. Обитающие в этом районе люди привыкли к грязи, к беспокойству, к бесконечному страху, который пожизненно въелся в их сердца несмываемой краской. Ночью здесь всегда что-то происходило, да и день не мог похвастаться своей светлой стороной. Если не грабеж, так нарушение порядка, если не нарушение порядка, так насилие, если не насилие, так убийство. Случайно находить трупы на дорогах стало чем-то привычным для местных жителей. Таких людей вряд ли возможно было чем-то удивить. Приличная публика сюда не захаживала, ибо кому хочется перебираться из каменных джунглей в настоящие, где в любой момент на тебя могут напасть и убить просто за то, что ты случайно сверкнул камешком на своем колечке?