Ладимир коснулся рукой лба Осьмуши. Тот вздрогнул и будто бы оскалился. Лицо его, всполохами костра освещенное, исказилось злобой.
- Уйди, злыдень, - сдавленно проговорил он.
- Ишь ты, норовистый какой! - взвилась на него Румяна. - Человек тебе, может, помочь хочет?
- От колдуна помощи не приму, - отозвался братец.
- Ты что ли колдун?
Ладимир только глянул на нее тем самым взглядом, от которого мурашки бегут. Румяна так назад и отпрянула.
- Вёльма, - позвал меня, - Неси отвар.
- Какой отвар? - прошептала Румяна. - Отравить его хочешь?
- Помочь хочу, - процедил ведун. Видать трудно ему такие слова даются. - Взяла бы ты дочь с мужем да отошла подальше.
Забава, все это время мирно спящая рядом, причмокнула губами и перевернулась на бок. Стоян только сплюнул и вспомнил какое-то ругательство.
- Брата оставить предлагаешь? - вспыхнула баба. - Не бывать тому. Кто тебя, чародея, знает! И как совести только хватило у охальника! Брат он мне, не уйду!
- Перевертыш твой братец, - холодно проговорил Ладимир, - На луну глянь и подумай, отчего захворал.
- Ларьян-батюшка, - всплеснула руками Румяна. - Стоян, ты слышал?
- Слышал, - отозвался муж. - Говорил я тебе, что неправильный парень.
Я подала Ладимиру кружку горячего отвара. Из каких трав и порошков тот был сделан - не понять. Разве ж ведун расскажет! Только смотришь на него - будто светится, а запах так и прошибает, пряно-горьким отдает. Вдохнула, а вроде как и сама напилась вдоволь.
- Пей, - приказал он Осьмуше.
Парень передернулся и отвернул лицо.
- Пей, сказал.
- Что ты ему суешь? - встряла Румяна.
- Зелье. Чтоб не перекинулся.
- А разве поможет? - робко спросила я.
Ладимир едва не спалил меня взглядом.
А что ж тут такого? Слыхала я, что такое зелье есть, да только мало помогает. Сказывали, будто темный дар перевертышей вовсе замедлить можно, усыпить.
- Пей, не то своих же погубишь, - жестко проговорил колдун.
Осьмуша злобно сощурил глаза. Кулаки его сжались так, что костяшки на пальцах побелели.
По спине моей вмиг холодок прошелся. Что-то страшное и неотвратимое будто за спиной стояло, надвигалось и не обойти его.
- Ладимир, - прошептала я, - луна...
Она уж почти в зенит вошла.
- Пей, - сам зарычал ведун.
По лицу Осьмуши пробежала странная рябь. Будто волной по коже. Пересилив себя, он сделал несколько глотков.
- Все пей.
- Да что ж ты его мучаешь? - выкрикнула Румяна и выбила из рук Ладимира кружку.
- Ах, ты, злыдня пропащая! - ругнулся он.
Драгоценный отвар, способный помочь парню, расплескался на землю.
- Вот дура-баба! Что ж ты ручищами своими лезла? - закричал Стоян.