- Ты долго! – заявил седовласый, вскидывая руку, невидимый хлыст, ударил женщину по спине, та рухнула на пол.
- Простите меня, господин, простите,- лепетала она.
- Вставай, – мужчина скривился.
- Почему не доложила, что Лалита разорвала помолвку и покинула столицу?
- Разорвала? Нет, они еще помолвлены,- запротестовала женщина.
- Да? Плохо выполняешь свою работу! Карртен!
Ворон, что сидел на спинке стула, встрепенулся, раскрыл крылья и перелетел на плечо мужчины. Седовласый повернулся к зеркалу, глаза птицы налились красным. Поверхность зеркала зарябила, наконец, на ней появилось изображение лица Владьера. Его под руки вели Даррэл и Грэгори, место, где была татуировка, оказалось пустым. Картинка сместилась на руки принца, для этого ворон, видимо подлетел ближе, так как Грэгори заметил птицу, и кинул в нее заклятьем. Ворон увернулся, так как теперь резко показалась земля, а за ней небо. Но все же, руку он успел рассмотреть, кольца на ней не было.
Картинка зарябила и пропала, глаза ворона вернули черный цвет.
- Гггосподин, я не знала!вскрикнула женщина, наследный принц уже пятый день не появляется в Академии!
- А должна,- холодно бросил он, снова взмахнул рукой. Женщина отлетела к стене.
- Ггосподин, господин,- уже рыдала она.
- Нет, я не убью тебя, ты мне еще нужна, а пока... Карртен, проводи нашу гостью к Даргельду.
- Господин, не надо! Пожалуйста!
- Молчать! Не умрешь,- и седовласый рассмеялся. Его смех – ледяной, режущий слух, разнесся по комнате.
- Дда, господин,- опустив голову, сказала женщина. Вся ее фигура выражала покорность и смирение. Ворон слетел с плеча мужчины и полетел к двери, женщина последовала за ним, открывая ему дверь. Птица вылетела, женщина устремилась за ней.
Глава седьмая.
“Бесстрашные”.
- Лалита, просыпайся,- меня тихонько потрясли. Я разлепила глаза, еще мутным со сна взглядом, обвела комнату.
Надо мной склонилась Минра.
Что случилось? спросила я.
-В доме кто-то есть.
Я посмотрела в окно, темно.
Наверно, Мария пришла, ответила я поднимаясь.
-Думаешь?
-Уверена. Пойдем?
Подруга кивнула, мы пошли на шум, который привел нас на кухню.
Как я и думала, нарушителем спокойствия была Мария. Только выглядела она не так, как в приюте, а как в воспоминании и на портретах.
- Проснулись? Молодцы, присаживайтесь, ужинать будем,- сказала она, ловко расставляя тарелки на стол.
Мы сели, пока длился ужин, все молчали. Я хотела, но боялась о чем -либо спрашивать.
Пока грелся чай, я подбирала слова, но Мария опередила меня:
- Лалита, Минра вы были в комнате, где портреты?
Да, хором ответили мы.