Талос двинулся дальше, ему необходимо было пробиться вперед. Земля под ногами представляла собой истерзанную россыпь разбитого керамита и залитой кровью грязи. Если он не перебирался через трупы павших, то шлепал по крови из их тел. Талос останавливался только для того, чтобы забрать у убитых боеприпасы, всаживая в умирающих болты из милосердия.
+Перестань.+
Слово полыхнуло у него в сознании, скорее видимое, чем слышимое — начертанное огнем по ту сторону глаз. Апотекарий пошатнулся, рискнув бросить взгляд в бок в поисках следов библиария, Рувена. Потребовалось несколько секунд, чтобы зрение прояснилось от тумана пламени мигрени.
+Перестань добивать павших. Милосердию здесь не место.+
Талос по-звериному зарычал от давления внутри головы. Виски сжимало так, что кости черепа заскрипели от напряжения. От телепатии Рувена беспричинная боль последних недель запела резче и сильнее.
Библиарий стоял рядом с Малхарионом — «Как всегда, — с презрительной улыбкой подумал Талос, — под защитой лучшего клинка роты» — и помогал неуклонному продвижению Десятого капитана своими колдовскими молниями.
— Как я посмотрю, все притворство по поводу Эдикта отброшено, — пробормотал Сайрион по внутреннему каналу отделения.
Апотекарий оставил едкое замечание Сайриона без внимания.
— Это не милосердие, — передал он по воксу тому, кто сражался в тени Малхариона — Это благоразумие. Если продвинемся слишком далеко, раненые перегруппируются в достаточном количестве...
Находившийся впереди Рувен даже не удосужился оглянуться на Талоса. Облаченный в плащ из кожи библиарий размахивал своим тяжеловесным клинком, который рябил от психической энергии и издавал громовые раскаты каждый раз, когда меч обрушивался на иссеченный черный керамит.
+Апотекарий, ты получил приказ.+
Талос уже набирал воздуха для ответа, когда ему под колено попал очередной болт, разбивший механические мускулы поножа. Спустя полсекунды еще два пришли в нижнюю часть нагрудника, расколов серебряную аквилу на груди и опрокинув его наземь. Он рухнул в перемешанную с кровью грязь, но лишь для того, чтобы один из поверженных Железноруких всадил ему в поврежденный бок сломанный гладий, что вызвало новую вспышку паники раздражающих ретинальных сигналов.
— Предатель, — выдохнул раненый медузиец, слово вырвалось из разбитой решетки вокса с булькающим треском. Талос уставился в обожженную пустую глазницу воина сквозь рассеченный лицевой щиток Железнорукого. Это был миг гротескного братства, их объединяли раны, ненависть и клинок, который пробил сросшиеся ребра Повелителя Ночи.