– Том, – предупредила она. – У тебя сегодня большой день.
– И не говори, – простонал он. – Я никогда не чувствовал себя таким большим.
Иди расхохоталась.
– Нет!
– Да. Отправь меня из дома с прекрасным…
– Том! Нет, я собираюсь приготовить тебе огромный завтрак перед твоей первой поездкой в Лондон в одиночку, а твои… гм… большие планы подождут до вечера.
– Моя награда? – протянул он.
Она чмокнула его в губы, но быстро отстранилась.
– Отпразднуем, когда ты сделаешь это… победишь демонов! – Она вскочила с кровати так быстро, как позволяло ее новое положение, прежде чем он успел ее схватить.
– Душ. Завтрак будет готов через пятнадцать минут.
Он вздохнул и перевернулся.
– Верно. Но сегодня у нас свидание в этой постели.
– Или даже в ванне… – сказала она, кокетливо улыбаясь.
* * *
Том поднял голову от газеты, наливая чай.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Немного уставшей. Но мне сказали, что так бывает. Он толкался несколько часов. Беспокойный.
– Он?
Она улыбнулась.
– Через несколько недель узнаем.
– Ты должна говорить мне, если не можешь уснуть, – сказал Том, закрывая газету и внимательно глядя на нее.
– А что ты можешь сделать? – поддразнила его она.
– Я мог бы помассировать тебе спину. Или что-нибудь спеть нашему ребенку.
– О нет, – сказала она, изображая ужас. – У тебя ужасный голос. Из-за тебя несчастная кроха будет вертеться еще сильнее.
Он схватился за сердце. Иди снова рассмеялась и попыталась вывернуться из его цепких рук.
– Ну нет, не убежишь. Где мой утренний поцелуй?
Она любила эти моменты и понимала, как быстро приближается тот день, когда их эгоистичная идиллия останется в прошлом. Она знала, как дети смещают фокус в семейной жизни, и молодая страсть и невозможность ни на минуту оторваться от любимого неожиданно сменяются желанием обнять драгоценного ребенка, которого он тебе подарил, и никогда не отпускать.
– Еще, – попросил он, как всегда жадный до ее ласки.
На этот раз Иди целовала его дольше, не пытаясь вырваться.
– А теперь по-настоящему, – сказал он, когда она наконец отстранилась.
На этот раз они целовались медленно, глубоко. Том усадил ее к себе на колени и, тихо застонав от удовольствия, гладил ее живот и грудь, пока она тихонько не вздохнула.
– Том… – простонала она.
– Я знаю. Вечером.
Они ласково улыбнулись друг другу.
– Нет, я хотела сказать, что не могу даже представить, что смогу любить ребенка больше, чем тебя.
– Я тоже не могу себе этого представить, – сказал он, и она обняла его так крепко, как только позволял живот, и уткнулась лицом в его шею. Вдохнула запах Тома – от него пахло мылом и бриллиантином, который он расходовал очень экономно, чтобы лишь немного пригладить густые темные волосы, которые отросли с момента их знакомства. Он уже не был похож на вернувшегося с войны солдата с коротко стриженным затылком и висками. «Теперь он выглядит как кинозвезда, – подумала она с любовью, – ну, за исключением бороды».