— Мы ж заплатили, в чем дело?
Дело было вовсе не в цене сахара. А в том, что сахар, стоящий на чайном столе, для любого человека с Востока — священен. Как и сам обряд чаепития. Харис своим поступком сам того не желая оскорбил чайханщика до глубины души. Если бы он просто пришел на кухню и попросил сахара, чтобы приготовить сладкий чай в гонку — другое дело. Ему, уверен, насыпали бы столько, сколько нужно и не взяли бы никаких денег.
Смылись мы из той чайханы очень вовремя. Вокруг чайханщика уже стала собираться толпа и, судя по звукам, которые неслись нам вслед, ничего хорошего ждать от этой толпы не приходилось.
Однажды всей командой нас отправили в Туркмению. Председатель местного спорткомитета попросил нас приехать к нему в республику для того, чтобы готовиться к Спартакиаде народов СССР совместно с туркменской командой — помочь таким образом подтянуть на более высокий уровень тамошних спортсменов. Мы сели на паром в Баку и отправились в Красноводск.
Это был еще один по-своему уникальный опыт. Что представлял собой паром Баку — Красноводск описать словами невозможно. Он отправлялся из Баку ночью, а входил в порт прибытия в четыре утра, потому что как только всходило солнце, оно начинало нещадно палить. Воды нет, но есть чайханщик. И на просьбу дать хоть немного воды, невозмутимо отвечает: «Воды нет, водка хочешь?»
Рядом с нами на том пароме оказалась пожилая женщина — мать потомственного офицера, семья которого всю жизнь прожила в тех краях, охраняя границу. Та женщина пригласила всех нас к себе в дом, чем-то наверное накормила, но я этого не помню. Запомнил только, как мы повалились прямо с порога на холодный тесаный пол, покрытый какими-то льняными рогожками, и было так хорошо на нем лежать, что подниматься не хотелось вообще.
Потом мы все-таки выбрались на Каспий, искупались в заливе, в котором летом часами сидел весь город, и, провожая нас на вокзал, где мы должны были сесть на поезд и ехать в Ашхабад, хозяйка сказала:
— Я вам, сынки, совет хочу дать: когда в вагоне станут разносить чай, постарайтесь оказаться первыми.
Поезда в тех краях ходили — живописнее некуда. Отправлялись они ночью по той простой причине, что передвигаться по пустыне днем в железном вагоне было просто невозможно.
Местные аксакалы в своих халатах обычно почему-то не ездили в спальных вагонах — брали общий. Забирались на верхнюю полку, свешивая босые, немытые ноги вниз, при себе у них всегда был опий — в пузыречке из-под пенициллина, и там же на полке они периодически читали вслух свои молитвы.