Кофейня на берегу океана (Прах) - страница 39

Оскар познакомился со своей первой любовью в саду колледжа, который закончил спустя полгода. Он влюбился в нее сразу, с первого взгляда, а она говорила, что со второго.

– Почему я никогда не видел вас раньше?

– Не знаю. Я вас встречала уже много раз.

– Почему тогда вы не подошли ко мне?

– …

– Больше никогда не покидайте моих глаз.

С того дня они провели вместе восемь месяцев, встретили прекрасное лето; уезжали от родителей к океану, снимали жилье и наслаждались солнцем и песком. Их красивые, загорелые улыбки знали только соль морской воды, никаких драм, эгоизма и ревности. Он ее любил и ночью, и поутру – она брала его любовь и отдавала свою в ответ. Это было детское, чистое чувство, его тело дозревало для нее, а ее – для него. У них даже не было…

Было начало осени, листья еще не падали, но солнце уже не грело так крепко. Оскар вернулся домой после очередной вечерней прогулки со своей девушкой, а поутру узнал, что она умерла.

Он не плакал, он не кричал, он не падал в отчаянье на пол, стуча ногами от безысходности, нестерпимого горя, которое обжигало пламенем живот, когда он думал о ней.

– Этого не может быть. Я сегодня ее увижу днем, у нас сегодня встреча.

– Не увидишь, Оскар.

И юноша раскрыл глаза. Он их раскрыл так широко, что начал сочувствовать даже стеблю фиалки, на которую могли наступить ногой походя; он начал сочувствовать муравьям, которых мог раздавить в спешке; он сочувствовал птенцам, падавшим из своих гнезд, когда родители улетали за добычей – некоторые птенцы так научились летать, а другие просто разбились о землю. И жизнь испытывала его, внимательно наблюдая, как поступит он.

Оскар в свои девятнадцать лет понял, что другой человек никогда не предупредит заранее, что его скоро не станет. Оскар осознал, что прошлое – это золото, которое невозможно поднять и унести с собой.

Париж наблюдал за опустившимися людьми и осознавал, что среди убожества и голи невозможно встретить нужного ему человека. Каждый опустившийся телом со временем опустится душой. Он наблюдал, как девушки продают себя, не зная своей истинной цены, соглашаясь на самое меньшее. Как они торгуют собой и им важно выглядеть дороже. Но Париж не понимал – дороже чего?

В мире, где есть только черное и белое, можно было впитать в себя только черное или белое.

И в это утро, на яхте, когда они с Розой проснулись, Париж смотрел на рассвет и понимал, что есть и багровый цвет, и кофейный – цвет платья его невесты, и небесно-голубой – цвет собственных глаз.

– Я люблю тебя, – тихо прошептала Роза.

– И я тебя люблю, – сказал своим детским, естественным голосом Оскар.