Осенью всё было иначе, подумала Тиффани. Темно, тихо, уединённо и скрытно, в точности наоборот. Кто тогда смотрел на танец из теней?
А кто сейчас смотрит на него из света? Кто тайно присутствует здесь? Стоило Тиффани задуматься об этом, матушка сняла шляпу и спустила на землю Эй.
На свободное место протолкались барабанщик и аккордеонист, а ещё разносчик с восемью кружками пива (ведь ни один взрослый мужчина не станет плясать на глазах у друзей и знакомых, нацепив шляпу с ленточками и штаны с бубенчиками, если не будет уверен, что после ему светит выпивка).
Когда шум чуть стих, барабанщик несколько раз ударил в барабан, а аккордеонист взял протяжный аккорд. Это означало: танец начинается и все, кто не успел подойти, пусть пеняют на себя.
Оркестр из двух музыкантов заиграл. Танцоры, выстроившиеся в две шеренги друг напротив друга, отсчитали ритм и подпрыгнули. Тиффани повернулась к матушке, как раз когда двенадцать подкованных башмаков ударили в землю с громким «Бах!», так что искры посыпались.
— Научите меня забирать боль, — попросила она, перекрывая музыку и топот.
Бах!
— Это нелегко. — Матушка Ветровоск не отрывала взгляда от танцоров.
Бах! — снова ударили башмаки.
— Можно заставить её покинуть тело?
Бах!
— Иногда. Или спрятать. Или смастерить для неё клетку, посадить туда и унести прочь. И всё это опасно и убьёт тебя, если ты не будешь проявлять уважение, барышня. Это дорого обходится, а выгоды никакой. Ты просишь меня научить тебя, как сунуть руку в пасть льву.
Бах!
— Мне нужно научиться, чтобы помочь барону. Он очень плох. Мне многое нужно сделать.
— Это твой выбор? — спросила матушка, по-прежнему глядя на танец.
— Да!
Бах!
— Ты про того самого барона, что не любит ведьм? — спросила матушка, внимательно изучая лица в толпе.
— А кто же любит ведьм, пока не поймёт, что только ведьма может помочь? — невинно спросила Тиффани.
Бах!
— Вы мне должны, госпожа Ветровоск, — добавила она. — Я обещала себе, что попомню вам то, что вы сделали.
В конце концов, после того, как ты поцеловала Зиму, трудно избавиться от желания ходить по краю пропасти.
И матушка Ветровоск улыбнулась, словно именно этого и ждала.
— Ха! Хочешь, значит, чтоб я так тебе отплатила? — усмехнулась она. — Очень хорошо. Загляни ко мне перед возвращением, посмотрим, чему ты сможешь научиться, чтоб взять с собой. И, надеюсь, ты сумеешь закрыть дверь, которую надумала открыть. А теперь посмотри на людей! Иногда её видно!
Тиффани обратила внимание на танцоров. Оказалось, пока они разговаривали, откуда-то объявился Шут и стал обходить зрителей со старым засаленным цилиндром, чтоб кидали монеты. Тех девушек, кто явно готов был звучно завизжать, если он их поцелует, он целовал. И иногда, совершенно внезапно, он ввинчивался в танец и вертелся среди танцоров, каким-то чудом всегда оказываясь там, где никому не мешал.