Как только группа гуськом удалилась — девушка поглядела, как они вдоль обрыва шли, — она не бросилась навзничь на кровать, чтобы захрапеть, нет. Она принялась тихонечко вино пить и в тетрадочку стишок писать:
маленькая девочка сидела на лавочке
разглядывала землю под ногами
дурочка, пошла бы поиграть в салочки
а она в землю глядит не мигая
не должно маленьким девочкам заниматься
изучением почвы
а то, когда они вырастут, их взгляды станут порочны
ничто-то ее не увлечет
ни цветочек, ни червячок
все-то она знает с малолетства
бедная — жила без детства.
Можно сказать, что стишок этот был автобиографичен. Не потому, что она в детстве была натуралисткой. А потому, что действительно очень короткое детство прожила — в шестнадцать лет уже вышла замуж. И еще она с малолетства знала, что лето — это сплошное разочарование. Ждешь его, ждешь, надежды на него питаешь, а оно приходит, ударяет жаркой неделей, и ничего не происходит. Можно сравнить с телепередачей «Апостроф» — сколько лет девушка смотрела эту передачу и все надеялась, что кто-то правду скажет, но напрасно, потому что девизом этой передачи была мораль басни Крылова — Лафонтена: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит тот кукушку».
Когда маленькой ее отправляли на лето с детским садом, ей всегда было грустно, и все время она ждала дня приезда родителей, а потом дня, когда автобус повезет детей обратно, в город. Когда она жила в Америке, тоже все семь лет ждала: что-то произойдет. Теперь, во Франции, она всегда ждала лета, мечтая, как они с писателем поедут куда-нибудь. Они никуда не ехали, конечно, из-за закона подлости, потому что чем больше чего-то хочешь и желаешь, тем меньше шансов, что оно произойдет. Некоторые и не помышляют об отпусках, но всегда выезжают на моря-окияны.
В общем, можно сказать, что эта противная баба была к тому же не очень умной. Жить не умела. Все ждала чего-то, а жизнь мимо проходила. Так, да? Но не спешите, не спешите делать свои поверхностные заключения! Противная, не умная! Разбросались прилагательными… Это, может, высочайшая космическая тоска у нее была. Не какой-нибудь там сплинок развращенного белого человека, а тоска беспредельная, в высочайшем своем проявлении встречающаяся у оборотней и гениев. Когда знаешь, что выход только в смерти, а умереть не можешь.
Поэтому, когда, отужинав и насидевшись за столом в компании, девушка осталась в темноте с писателем одна, она изменила своему решению, принятому утром на пляже.
Бретань хоть и не юг, ночь здесь была черная и на языке вертелась песня про человека с головой коня — зоопарк в общем целый! — пришедшего разогнать тоску. Опять были слышны насекомые в траве, и море приливало, и океан отливал. Писатель все не решался положить куда-нибудь девушку, и они слонялись по участку со стаканами в руках, сталкиваясь и расходясь, задирая головы в небо и ища созвездия Медведиц — не сильны они были в астрономии. И потом писатель все-таки приблизился к девушке, и они были похожи в темноте на двух чертей, так загорели за день — и он стал тянуть девушку за руку вниз, на бугорок земли вблизи стены дома.