Испробовали все приемы воспитания и воздействия. Не помогало ничего: ни демонстрация хороших манер, ни просмотр кинофильмов и мультиков, ни назидательное чтение. Результат — ноль. Свои привычки мальчик менять не желал. И совершенно не боялся строгого тона: лишь опускал глаза, отходил в сторону и начинал заниматься своими играми. Обожал рассматривать часами книги или журналы. Иногда вверх ногами. Если взрослые переворачивали как надо, то поднимал визг.
Говорил мало, но иногда повторял даже длинные фразы взрослых, копируя их интонацию и корча забавную рожицу.
Вика ревела, не зная, что делать. Бабушка раздражалась. Глеб все дольше засиживался на работе и все чаще уходил на работу по выходным. Вика упрекать его не могла: денег не хватало, хотя все больше в ней зрела обида, что ей совсем не помогают с сыном.
Когда Тимке исполнилось три года, решили его устроить в садик. На очереди уже стояли давно, с самого рождения. Пора. Но воспитатели после первой трудовой недели ребенка в саду в один голос заявили, что ребенок «не садовский»: неуправляем, совершенно «не слышит» взрослых, терроризирует детей, не ведает никаких запретов, не знает приличий. Спать в саду категорически отказывался: садился в кроватке и раскачивался из стороны в сторону, словно ванька-встанька, весь тихий час. Чтобы мальчик спал, его туго спеленывали и оставляли в соседней комнате, где не было других детей, пока он не накричится и не уснет. Позже сын рассказал матери, что ежедневно с ужасом ждал этой пытки.
Чуть что не по нему, становился агрессивным, орал, захлебывался потоками слез, никого к себе не подпускал, ложился на пол и сучил ногами. Ко всему прочему молчал, как партизан, в глаза не смотрел, улыбался инопланетной улыбкой и делал только то, что сам считал нужным. Ни с кем из детей общаться не желал, но понравившиеся игрушки вырывал из их рук. Очень полюбил игры в песочнице. Мог сидеть там весь день. Если другие дети приходили туда играть — закатывал истерику. Когда воспитательница строила детей, чтобы уходить в садик с прогулки, игнорировал ее окрики и продолжал лепить куличики. Таскал кошку за хвост, пытаясь притянуть поближе к себе; поднимал собачку за шею, как игрушечную. «Совсем не умеет играть с животными, обращается с ними, как с неодушевленными предметами!» — жаловалась обескураженная воспитательница.
Вика стала замечать, что, когда ведет сына домой, он качается из стороны в сторону, спотыкается, как пьяный. Оказалось, что без их ведома детсадовская врачиха стала давать ребенку мезапам. Врач призналась, что давала лекарство в надежде усыпить ребенка, причем в большой дозе, так как эффекта не было никакого.