Ее бывшие сокурсники говорили, что она еле-еле переползала с курса на курс вечернего отделения биофака после многочисленных пересдач экзаменов. Все на факультете знали, что ни одна из ее статей не была написана ею самой: строчил их Друбич. Диссертации тоже были написаны им. Говорили еще, что она использовала экспериментальные данные двух других сотрудниц, пчелок по складу характера. Это они закладывали нектар в соты, перелетая с цветка на цветок и трудясь целыми днями. Мед из сот выбирали другие. Эти пчелки, отдавшие Марине свои результаты, были позднее выжиты с кафедры. Рассказывали, что к одной из них Друбич неожиданно стал неравнодушен, причем так, что не мог этого скрыть совершенно. Влюбился по уши и светился, как осеннее солнце, высвободившееся из-под тряпья облаков, похожих на лохмотья нищего. У женщины тоже возник интерес к заведующему кафедрой, а возможно, и трепетные чувства. Она оказалась из тех романтических натур, которые готовы рвануться навстречу вспыхнувшему чувству, совершенно не обращая внимания на то, что искры от его огня могут запалить все. Извиваясь змеящимися ветвями, охваченными пламенем, дерево, ставшее похожим на многоголовую гидру, тянуло свои щупальца к новым деревьям. Ну и что, что позади остаются обугленные стволы? Улыбка блуждала на лице девушки, она замирала мечтательно, глядя в пространство перед собой, сидя в преподавательской, ее звонкий смех разбивался на осколки, точно оконное стекло, в которое нечаянно запульнули футбольный мяч. Она становилась опасной, как радиоактивный уран, запускавший цепную реакцию.
Марина обвинила соперницу во взяточничестве и отстранила от экзаменов. Самое забавное было то, что сотрудница та как раз взятки не брала, на ней было написано, что ЭТА брать не может, хотя оброк для студентов в вузе процветал махровым цветом. Редкий преподаватель был чист. Любое прозрачное стекло вскоре оказывалось захватанным пальцами, испачканными о помятые купюры. Для Глеба это явилось откровением. Сама Марина и Друбич принимали семьдесят процентов всех экзаменов. Поговаривали, что они не хотят ни с кем делиться. Глебу было дико слышать о том, как цинично и особо не скрываясь говорили о мзде за хорошую оценку или просто за «сдачу». Он не мог даже в мыслях себе такого представить. Очередной конкурс на занимаемую должность соперница не прошла.
Другой «пчелке» по сути дела «перекрыли кислород»: не давали полной учебной нагрузки, не пускали на конференции, всячески тормозили публикации, завалили рутинной бумажной работой по составлению учебных планов и программ так, что женщина стала чувствовать себя загнанной беговой лошадью на арене цирка, а потом ее подвели под сокращение.