– Будешь рыпаться – включу, а ребята тебя за плечи придержат. Бить не будем. Вот твои документы, их можно выкупить. Цена – 700 рэ. Время – до двух часов дня. Иначе они лягут на стол твоему начальству с подробным описанием того, где, с кем и в каком виде ты, коммунист, развлекался. Все ли понятно?
Жбанов кивнул. Ответить он просто не мог – во рту пересохло. Нет более страшной потери для офицера, чем утеря документов. Это клеймо на всю жизнь, до пенсии. Их восстановят, конечно, но придется принять не одну сотню шпицрутенов. А партбилет? При мысли об этом становилось совсем плохо.
Девиц в комнате не было, прятались, сучки, в соседней.
Одеться пришлось на лестнице. То, что он опоздал на корабль, казалось мелким и неважным по сравнению с загубленной жизнью.
Жбанов брел, куда глаза глядят, не зная, как вырваться из капкана обстоятельств. До получки было далеко, занять можно было рублей двести-триста, не больше. Во Владивостоке все сидели на мели, здесь шла обычная, а не камчатская зарплата. Оставалось одно – вешаться.
Он не знал, что группы поиска уже третий час рыщут по темному ночному городу, оступаясь в колдобины и матерясь в адрес Жданова.
На одну из таких групп он случайно и наткнулся на рассвете, решая вопрос, на чем повеситься – на шнурке от флотского ботинка или на ремне.
– Вот он, гад проклятый, – облегченно ругнулся старший группы, капитан-лейтенант Разгуляй: – Все ноги из-за тебя, козла, сбили. Хорошо погулял? Жбанов, услышав родной голос корабельного снабженца, а затем и увидев его совсем рядом, разрыдался. Весь в соплях и слезах, он изложил события прошлой ночи.
– Что делать? – вопрошал он. – Что делать?
Разгуляй не зря был снабженцем, а посему прагматиком.
– Как что делать, идти документы забирать. Дом-то хоть запомнил?
Жбанов кивнул и повел группу к б…му домику, а Разгуляй распределял роли.
Жбанова спрятали в подъезде, а остальные рассредоточились по двору, скрываясь за деревьями и мусорными баками так, чтобы их сразу можно было заметить из окна квартиры.
Разгуляй нажал на кнопку звонка. За дверью его разглядывали в глазок.
– Откройте, особый отдел внутренней разведки Комитета государственной безопасности. Не откроете – имею полномочия выбить дверь, – властным тоном произнес он и для пущей убедительности раскрыл перед глазком свой спецпропуск на корабль. Это сработало. Хозяйка квартиры была одна.
Разгуляй продолжил тем же уверенным тоном, импровизируя на ходу:
– Слава богу, вы живы. Где иностранный шпион, которого мы ведем от самого Новосибирска? Дело в том, что у него спецзадание – уничтожить генетический код русской нации. Надеюсь, вы патриотка. На счету этого резидента 738 загубленных жизней. Обычно он выбирает самую красивую женщину в ресторане, проводит или не проводит с ней ночь, в зависимости от уступчивости дамы, а потом возвращается. Сейчас его излюбленное время – 5.30 утра. Видели бы вы эти отрезанные груди и ошметки гениталий! А кишки молодой жены академика, намотанные на люстру? Он очень хорошо владеет ножом – старая дамасская сталь, отточенный крис режет тело, как масло. Вы не хотите увидеть свои внутренности, разбросанные по комнате? Он владеет особой техникой расчленения, и жертва живет, созерцая все это, еще минут пятнадцать.