Намек на предшественника содержал в себе не больше и не меньше, чем в потенциале измену Родине. Сначала зам что-то вяло бормотал в ответ, сраженный командирскими аргументами, а потом обиженный медленно начал приходить в себя и огрызаться. Перебранка набрала силу и переросла в свару. Свара затянула в свою орбиту, как смерч, весь экипаж. Праздник закончился. Ругань начальства вылилась в практические действия по укреплению порядка, организации службы и воинской дисциплины. Экипаж погнали на строевые, выпивших мичманов – на суд чести трезвыми мичманами. С берега вызвали только что отпущенных к семьям офицеров.
Наконец-то праздник начал входить в привычную флотскую колею.
Лейтенант ликовал. Атмосферный зонд внутри раздулся до необъятных размеров межконтинентального дирижабля.
– И это все устроил я! – веселился Косточкин, глядя со стороны, как легкое веяние на ветру флагов расцвечивания переросло в шторм, ураган, торнадо флотского служебного пароксизма.
Но недолго музыка играла… Он был лейтенантом, а это еще только эмбрион офицера. Недаром раньше на крейсерах, линкорах и броненосцах на полном серьезе звучала команда:
– Офицерам и лейтенантам собраться в кают-компании!
Его сгубила увлеченность процессом и отстраненный взгляд на происходящее. Расслабился, начал на события со стороны смотреть, а не из глубины, не из гущи. А служба подобного не прощает, особенно людям с повязкой. Как говаривал один старший товарищ, сфинктер постоянно должен быть сжат, а очко находится в состоянии настороженности, иначе в него вдуют!
В три секунды он был снят с дежурства, лишен ближайшего схода на берег, уличен в незнании корабельного устава, отсутствии личного недельного плана, запущенности служебной документации, слабой работе с подчиненными, не готовности к завтрашним занятиям по специальности и плохом исполнении обязанностей дежурного по кораблю.
От зама, вспомнившего, с кого все началось, Косточкин получил выговор, стойкую неприязнь в отношениях и в качестве личного куратора-старпома по фамилии Костогрызов.
Зам тоже был не лишен юмора. Спас лейтенанта только последовавший вскоре перевод в бригаду ОВРа.
Я не буду надоедать искушенному слушателю рассуждениями о здоровье и методах его сохранения. Все знают, что здоровье лечат доктора. Были, конечно, эти эскулапы и у нас. Но так как моряки – народ здоровый, работы у них было мало: травмы там всякие, отрезать чего-нибудь или реже – пришить. Если не было больных, они – руки-то чешутся – то сами себе зубы плоскогубцами выдергивали, то с помощью ассистента, держащего зеркало, свои аппендициты удаляли. А как еще квалификацию и медицинские навыки сохранить, когда вокруг все, как лоси, здоровые и под нож ложиться не хотят?