Лечили матросов одной таблеткой, разломанной пополам: это одному – от головы, это другому – от живота.
Проблема у них была одна: кого за себя оставить, когда в отпуск идешь. Обычно оставляли самого незанятого, секретаря комитета комсомола, «комсомольца». Спасибо одному человеку, прекратил это безобразие, и с тех пор или флагманский доктор замещает, или врач с соседнего корабля. А дело было так.
Гена Фараонов получил ключи от докторской каюты, зеленку, анальгин и приказ на замещение доктора на время отпуска. Инструктаж с ним доктор провел, но Гена забыл, какую половину таблетки от чего использовать. Зато он помнил главный медицинский постулат: «не навреди», и пользовал больных, по-флотски: симулянтов – только зеленкой, проводя наружное, или, как он сам его называл, поверхностное лечение. Болит голова – лоб зеленкой мажет, живот болит – мажет живот. На третий день после отъезда доктора весь экипаж был исключительно здоров, только несколько перемазан раствором бриллиантового зеленого.
Собрался как-то Гена на сход, а ему его «зарубили». За внешний вид экипажа. В расстроенных чувствах начал он в докторском шкафчике рыться и нашел кварцевую лампу. Посмотрел на нее, в руки взял, рукавом, как Аладдин, потер. Джинн, правда, не появился, не выживают они на кораблях, а вот мысль пришла: не будем ждать милостей от начальства, бесперспективное это дело, сами себе создадим условия.
Пригласил в гости лейтенанта-артиллериста, сообразили они насчет закуски, шила где-то достали, кассету в магнитофон вставили, музыку слушают. Выпили по маленькой. Лампу лечебную на стол поставили, включили. Сами в плавках и темных очках, а для полноты ощущений кран умывальника открыли, загорают и плещутся. А как выпили, так еще и танцевать начали, с криками:
– У вас зима, а у нас лето, солнце, Ялта!
Так под буги-вуги пару бутылок и прикончили. А лампа на столе горит, бело-фиолетово так сияет, шоколадный загар создает. Как же из Ялты, да без загара?
Погуляли часа три, устали, повыключали все, спать легли. Ночь прошла хорошо, под анестезией, а вот утро…
За удовольствие ребята расплатились собственной шкурой. Она висела лохмотьями по всему телу, кроме мест, где были плавки, и белых «очковых» пятен вокруг глаз. Мало того, что зрелище было мерзопакостным, они и стоять не могли, не то, что ходить. Тела были в мерзких пузырях-водянках, лопающихся от малейшего прикосновения. Из-под отслужившей свое сожженной кожицы светилось живое, сочащееся мясо. Вот это погуляли, с размахом, по-курортному! У них даже языки распухли. А ты не пой, когда в солярии находишься, и язык лишившему тебя схода начальнику не показывай, тем более за глаза.