– Спасибо, Вася. А я вот к тебе на денёк заехал.
– Ну, тогда проходи, а люди твои пусть по хатам располагаются. Сейчас Судимир поможет всем устроиться. Пойдём, брат, в тепло, нечего тут мёрзнуть.
Братья вошли в терем. Даниил тут же снял шапку и перекрестился на образа.
– Садись, Даня, с мороза откушай! Рыбка жареная! Ой, люблю я её!
Даниил и Василий сели за стол. Старший брат посмотрел на младшего и улыбнулся. Даниил и вправду весь продрог, и горячая пища явно шла ему на пользу.
– Вась, а ты племянницу крестить не поедешь?
– Нет, Даня. Пусть сами там кого хотят, того и крестят!
– Нельзя так, Василий. Девочка ни в чем не виновата.
– А девочке я там и не нужен. Ей сиська матери пока нужна. А нужен я там, чтобы подчеркнуть единство рода Александровичей, и больше ни для чего.
– Послушай, Василий, что сделано, того не вернёшь, но поверь мне, людям свойственно меняться. Дима и Андрей сожалеют о произошедшем, но изменить ничего не могут. Прости ты их, Вась.
– Тебе легко, Даня, говорить, а я вот так едва ли смогу. Не поеду я на крещение.
– Ладно, но хоть подарок от меня примешь? Дарю тебе вот эту люльку – сделана из дуба!
– Зачем мне люлька?
– А ты либо женись и для своих детей используй, либо отдай брату нашему Диме, я не обижусь.
Оба брата расхохотались и долго не могли отойти от смеха.
– Дань, а тебе это кто-то посоветовал?
– Не, Вася, сам решил. Не ради братьев едем со мной, а ради единства рода нашего и в память об отце. Представляешь, мы все вместе придём в храм, а там он с неба нас и увидит, что мы все вчетвером, а может, и с сестрой нашей дружные стоим!
– Хорошо, Даня, уговорил. Поеду в Переславль на крещение племянницы нашей! Ради тебя поеду и ради души девочки, пока не виновной ни в чем. Не ради братьев. Но про подарок ты весело придумал! Я тебя не ждал, так что ничего тебе не приготовил.
– Да ладно, Вася. А знаешь ли ты, что в Орде великого князя рязанского Романа Ольговича четвертовали по приказанию великого царя и хана?
– А за что?
– Говорят, что про магометанскую веру плохо отзывался, за это и четвертован был. Но правду мы всё равно не узнаем.
Братья помолчали. Роман Ольгович был их дальним родственником, но не это заставило их задуматься. До этого по вопросам религии монголы всегда были веротерпимыми. Может, конечно, покойный князь действительно хулил магометанскую веру, но и в этом случае наказание было слишком суровым.
– А что там, Даня, с Новгородом, а не то я в своей глуши и не знаю?
– Вече изгнало дядю нашего Ярослава Ярославовича и позвало Дмитрия, но он отказался.
– Вот так дела! Князья стали от Новгорода отказываться. Наверное, я и впрямь проспал здесь в Медведках что-то важное. Ладно, братик, иди-ка с дороги спать, и я тоже пойду ложиться. Завтра в дорогу буду собираться.