– Ярослав, Новгород всегда будет отличаться! Здесь люди становятся знатными не только за воинские заслуги, но и за торговые и промысловые. Только поэтому Новгород богат. Богаты и его бояре. Не спеши радоваться, Ярослав. Лучше нам вернуться во Владимир, сменив здесь наместника.
– Ксения, ты говоришь, как верная дочь Новгорода, – обнимая княгиню, сказал Ярослав, – но вольница заканчивается. Народ рад, что я, не пролив крови, добился того, за что раньше люди складывали головы.
– Не обманывайся, Ярослав! Новгородцы, которые ходили с тобой в поход, только понесли убытки. И самое главное, ты здесь чужой! Ты всегда будешь чужим, и именитые люди Новгорода будут кланяться тебе, только если за тобой сила, а у тебя её сейчас нет!
– Ксения, в случае чего меня поддерживает великий царь и хан! Новгород не посмеет выйти из моей воли! Павша даже на Юрку перестал мне жаловаться, поняв, что мой наместник – это моя воля!
Ксения поняла, что она приехала сюда слишком поздно. Её муж совсем запутался в хитрых интригах, которые плели новгородцы. Ярослав словно не понимал, что он здесь вовсе не во Владимире, а в вольном городе, где вече может как позвать князя, так и прогнать. А чтобы научиться влиять на вече, надо учиться влиять на бояр и заставлять их вложиться в твою кандидатуру.
– Не доверяй Павше Ананьевичу, – медленно сказала Ксения, – не считай его слабым. За этим человеком стоит сила, но она скрыта. Новгород не простит тебе то, что ты поставил тысяцким чужого! Не новгородца и не из земли новгородской. Надо было поставить тысяцким того, кто противостоит Павше и тем, кто за ним. Михаила Мишина, например, или ещё кого, но ни в коем случае не чужого. Павша объединит всех именитых людей Новгорода против тебя.
– Ты просто не хочешь понять, что прошлого Новгорода больше нет. Твой дядя был последним вольным посадником. Это время прошло, Ксения.
– Ох, Ярослав, я родилась здесь и с рождения слышала о том, что наша свобода и старинные привилегии – главное богатство новгородца. Ты и вправду веришь, что можно предать это всё забвению? На это уйдут годы, и то это станет возможным, если Новгород ослабнет. Если люди поймут, что вольность Новгорода стоит им хлеба насущного. И даже тогда не сразу откажутся они от этого. И отказавшись, ещё долго не забудут. Давай уедем во Владимир и сохраним лицо. Надо спешить, Ярослав.
Великий князь рассмеялся.
– Тебе, Ксения, надо детей нянчить, а ты всё хочешь дела государственные вершить. Не бойся, новгородская верхушка верна мне. Тысяцкий и посадник мои люди, а скоро я и концевских старост своих поставлю. Увидишь, Новгород станет другим.