Я - не заморыш! (Телевной) - страница 5

Мохнатые с золотыми зубами тут же рассчитались за третью «лишнюю» телку. Правда, чуть недоплатили — сказали: «Потом.» Все вроде прокатило спокойно.

Трофимович списал, понятно, двух телочек как падеж. То есть, что они издохли. А что тут такого — скот на колхозных фермах, бывает, дохнет, это люди умирают. И то не все — некоторые дохнут.

Дед мой, скотник Кирилл, умер. Только успел расплатиться с долгами — и тут же разрыв сердца. После того, как «таблетка» увезла трех красно-пестрых телочек мясомолочной породы в голую степь. Там жили в основном чабаны, к которым милиция, тогда она так называлась, в одиночку не совалась. Но она, милиция в виде помощника участкового, молоденького сержанта, разведала про угон скота все. (Этот участковый, уже в чине, возникнет еще в нашей с мамой жизни.) Пропажа телок подтвердилась — все указывало на скотника, который дежурил в ту ночь. Потом к деду на ферму приехала группа захва­та с автоматами. А он взял и умер прямо на работе — разрыв сердца. Вот так

Трофимович на похоронах сказал:

— Кирилл — настоящий мужик, хорошо умер, никого не потянул за собой.

Помощник участкового, который там тоже был, спросил:

— А кого он должен был потянуть за собой?

Завфермой прямо на похоронах нагло так засмеялся:

— Догадайся с трех раз.

Молоденький сержант недогадливый оказался. Но потом по службе у него поперло — звездочку на погоны получил, участковым назначили и все такое.

Кесарю — кесарево, а кесаренку... лужа безденежья?

Короче, через год, уже после смерти деда Кирилла, предстояло родиться мне. Как оказалось, одному. В подробности вдаваться не буду — это для кате­гории «16+», а я — «14+»... Одно скажу: скорее всего, я был самым дохлым, извиняюсь, сперматозоидом. Мама тогда заканчивала технарь — то есть, сельхозтехникум, и постигла науку — как хранить зерно. А папа в это время из колхоза ушел — там вообще не платили. Работал он газонокосильщиком в райцентре в «Зеленстрое». Все лето и всю осень косил траву вдоль дорог и на газонах — глотал пыль и копоть. Вообще-то, это была единственная газоно­косилка у них на работе, так что бате повезло. Видать, от придорожной пыли и выхлопных газов, которые глотал отец, я и вышел заморышем.

Мама, вынашивавшая меня, зубрила бесполезную технологию переработ­ки зерна. Видно, сильно перезубрила, потому к учебе у меня стойкая аллер­гия. Это врожденный инстинкт. Или приобретенный?

Короче, тут все понятно: если я такой — без тяги к учебе, то виноват в этом, наверное, мамин сельхозтехникум, а заморыш — потому что батя выхлопных газов и пыли наглотался. Я так стал думать давно, еще когда в первом классе учился, потому что всезнающая медсестра тетя Галя сказала: