— Это мама в техникуме переучилась и отбила охоту к учебе у дитяти еще в утробе, а отец выхлопных газов наглотался, вот и результат.
Кстати, когда я родился, тетя Галя посмотрела на меня и сделала вывод:
— Этот — не жилец.
Я на нее не в обиде. Она ж медичка. А сказала так, потому что я был как вялый огурец — худющий и сморщенный, да еще синий.
К тому моменту, как мне появиться на свет (уже затравленному маминой зубрежкой и нанюханному папиным бензином), мама моя лежала в больнице на сохранении плода. Плод — это, значит, я.
Не помню, как я барахтался в утробе матери, но. запутался в собственной пуповине. Про это я услышал лет в пять, когда между собой разговаривали соседские тетки. Я тогда смотрел на свой пупок и не представлял, как можно в нем запутаться. Оказалось, пупок — это не пуповина. Ну, плавал я плавал в маминой утробе, как космонавт в невесомости, и запутался. Пуповина, которая вовсе не пупок, обвилась вокруг моей шеи.
Представить это трудно, а выпутаться вообще невозможно. Короче, пришлось извлекать меня на свет божий другим путем. Это называется — кесарево сечение. Ну, подробностей не будет. Это вообще для категории «18+», а мне, напомню, только 14 лет. Вот так я появился на свет.
Назвали меня Кириллом — в честь деда, понятно. Молоко у мамы от переживаний пропало. Это я почему знаю? Да старшие рассуждали обо мне: он чахленький такой, потому что молока детского не видел. Искусственник
Я как родился чахлым заморышем, так и живу. С первого класса на уроках физкультуры, когда все выстраивались в одну шеренгу, я был последним.
Ну, или предпоследним. Мы с рыжим Дениской были одного роста и каждый раз менялись, чтобы не было обидно. У него кликуха была и есть — Рыжий. Ему больше повезло. А я — Заморыш
Но это, может, не потому, что искусственник, отравленный зубрежкой и придорожными выхлопами, а потому что такая генетика. Так, кажется, выражается биологичка Наталья Анатольевна — моя классная руководительница. У бати дефицит веса — и у меня тоже. Реально именно из-за этого отца в армию не взяли, а не потому, что он «косил» от службы.
Кстати, про отцовские гены. Он же у меня высокий, потому и маме понравился. А я до класса пятого был самым маленьким в классе, даже Рыжий меня обогнал. Но потом батины гены проснулись, и я так попер в рост, что к девятому классу стал самым длинным в классе. Но вот кликуха Заморыш осталась. Конечно, лучше бы — Длинный, но.
А когда я родился, досужие тетки, мамины подружки, которые вовсе и не подружки, говорили обо мне:
— Он кесаренок, да еще искусственник. Ну что ты хочешь? — как бы успокаивали они мою маму.